Насытившись, Скорпио поднялся из-за стола, не подозревая о переживаниях слуги. Чернокнижник вообще считал, что у этих "ленивых тварей" не может быть переживаний, это привилегия знати, людей мыслящих, а не быдла.
Слуга проводил взглядом скрюченную фигуру хозяина, закутанную в неизменно серый балахон, и только когда тяжелая дубовая дверь отсекла звук шаркающих шагов, оборотень позволил себе шумно перевести дыхание. «Да я просто везунчик! — подумал слуга. — Прислуживаю хозяину пятый раз подряд и ни разу не получил нарекание. Да обо мне скоро легенды будут слагать!»
Слуга не учел одного: слух мага, несмотря на возраст и физическую немощь, остался феноменально острым. При жизни, полной заговоров и интриг, хороший слух много значит, и Скорпио провел много времени в лаборатории, улучшая слуховой аппарат, поэтому тяжелая дубовая дверь не помешала чернокнижнику расслышать вздох облегчения, вырвавшийся из груди слуги. Кустистые седые брови чернокнижника сошлись на переносице, скрюченные пальцы сжались в кулак, маг развернулся было, чтобы вернуться в столовую, но заметил управляющего, спешащего по своим делам. Подозвав его повелительным жестом, чернокнижник распорядился:
— Слуга, прислуживавший мне нынче, слишком дерзок. Сошли его чистить свинарник, а ко мне пришли другого.
Управляющий, растерянно моргая, посмотрел вслед хозяину. Кто-то из слуг рискнул надерзить хозяину? Самоубийца, что ли? Но слово Скорпио – закон, придется принимать меры. А жаль, парнишка не плохо справлялся, такого же ловкого трудновато будет найти. Свежеукушенных оборотней сейчас в замке нет, переживших более пяти новолуний в прислугу не поставишь, слишком агрессивны. Управляющий вздохнул: придется опять делать набег на ближайшую деревню. А что делать? Глупые крестьяне добровольно прислуживать чернокнижнику не хотят, вот и приходится каждый раз обновлять поголовье оборотней. А незадачливому слуге, умудрившемуся надерзить хозяину, надлежит вырвать язык и отправить в свинарник. Если, конечно, выживет. Слухи о неуязвимости оборотней сильно преувеличены, они больше поддерживаются легкостью заражения. Стоит кому-то прикоснуться к убитому оборотню, испачкаться в его крови и готово – на луну воет новый…
Покачав головой, управляющий бесшумно скользнул в столовую выполнять распоряжение.
Старик, расслышав звон битой посуды и отчаянный вопль, довольно усмехнулся. То-то же! Взяли моду, вздыхают за спиной. И без них тошно.
Чернокнижника жутко раздражала старческая немощь, превратившая его тело, некогда сильное и крепкое, в темницу для все еще молодого духа. Эта темница оставила мало возможностей для получения удовольствия, апатия все сильнее захватывает черную душу, отчаяние всё чаще накатывает зеленой волной. Даже сон и тот вероломно бежит прочь, не позволяя забыться.