Когда я вошла в приют, меня встретила Вильма, смущённо улыбаясь.
— Прошу прощения, госпожа Розмайн. Я просто не поверила своим глазам, когда увидела рисунок Розины. Никогда в жизни я не видела никого с такими идеальными чертами лица.
— Идеальными… чертами?
— Да. Я не могу представить себе более подходящего лица для рисования. Оно удивительно красиво. Думаю, что если бы госпожа Кристина была здесь, она бы хотела, чтобы он всегда находился рядом с ней и служил её музой. Госпожа Розмайн, разве вы не чувствуете то же самое?
Судя по всему, у Фердинанда были настолько красивые черты лица, что Вильма хотела бы использовать его в качестве модели для картин, а любящая искусство священница-ученица Кристина, если бы всё ещё оставалась в храме, то захотела бы, чтобы он всегда был с ней рядом. Мда… Честно говоря, я совсем их не понимала.
— Я согласна с тем, что у главного священника красивое лицо, но в целом он невыразительный и холодный. Иногда я думаю о нём как о движущейся скульптуре. Я предпочитаю более живую красоту. Например, с тех пор как Фран стал моим слугой, на его лице стало проявляться гораздо больше разнообразных эмоций. Его мирное, честное и заботливое лицо куда красивее, — объяснила я.
Думаю, что когда Фран был маленьким, он был симпатичным мальчиком, который выглядел весьма женственно. Обычно это не ощущается, потому что Фран был довольно мускулистым, но всякий раз, когда он был удивлён или смеялся, то выглядел намного моложе.
— Госпожа Розмайн, я считаю, что это слишком большая похвала для Франа, — сказала Вильма.
— Разве? Не стану отрицать, что главный священник красив, но всё же у всех свои предпочтения, когда дело касается внешности. В любом случае я считаю, что мои слуги намного круче и симпатичнее, чем слуги главного священника. Это даже не обсуждается, — уверенно заявила я.
— Ох…
Вильма и Моника рассмеялись, а Бригитта согласно кивнула. О, похоже, что у меня есть молчаливый союзник. Думаю, что мы с Бригиттой станем хорошими друзьями.
* * *
— С возвращением, госпожа Розмайн.
Вернувшись в свои покои я обнаружила, что Розина, на лице которой читалось небольшое волнение, уже ждала меня со своим фешпилем. Рядом с ней находился Фердинанд, тоже державший фешпиль, а Фран положил на стол перед ними ручку и бумагу, чтобы Фердинанд мог записать музыку, которой я собиралась его научить.
— Розмайн, извини что заставил ждать. Это был неожиданный посетитель.
— Ничего страшного. Я смогла провести время за чтением кое-чего очень интересного. После того как я это прочитаю, я не против одолжить это вам, — сказала я, улыбнувшись.