— Да, главный священник говорил мне, что мэр, взявший на себя заботу о сиротах, имеет право их продать, — подтвердила я. — А в храме этим занимается глава храма.
Другими словами, никому не было никакого дела до того, что я предпринимаю в отношении храмового приюта. Захочу ли я баловать сирот, тратя на них больше, чем требуется, или же решу сократить расходы так, что сироты начнут умирать с голода, последнее слово останется за мной. Всё, что сможет сделать Фердинанд — это пожаловаться мне. Вот почему он мало что мог сделать, когда у власти был бывший глава храма.
— Кроме того, — продолжил Лутц, — сироты в храме становятся служителями, и даже когда вырастут, они останутся здесь, верно? Однако в Хассе, когда сироты становятся взрослыми, им дают свой кусок земли.
Некоторые могут стать слугами у священников, а другие могут быть проданы в качестве слуг дворянам, но многие действительно остаются в приюте. По словам Лутца, в Хассе, когда сироты достигают совершеннолетия, они становятся независимыми и признаются как жители города. Однако женщинам выделяли мало земли, а потому им было трудно выжить одним. Из-за этого им приходилось искать себе мужа. Родители, которые не хотели далеко отпускать своих дочерей, считали что мужчины-сироты были удачным вариантом для брака, потому что их можно было принять в свою семью. А вот у женщин без родителей не было средств на приданое, так что их браки зачастую были неудачными. По словам Лутца, они чаще всего либо становились жёнами пожилых мужчин, нуждающихся в уходе, либо выходили замуж за тех, кто в итоге грубо с ними обращался.
— Когда людям не на кого положиться, они всегда страдают, — выплюнул Бенно и покачал головой, словно пытаясь отогнать плохие воспоминания.
— Поскольку ты дочь герцога, то с виду нет никаких проблем в том, что ты забрала сирот. Но если бы вместо сирот был некий товар, то это выглядело бы всё равно, что дворянин воспользовался своим авторитетом, чтобы украсть этот товар у людей, которые вложили в него деньги. Даже если они не могут открыто жаловаться, не сомневайся, что люди останутся этим недовольны. Тебе нужно принять меры, чтобы эти ростки недовольства не переросли в нечто большее.
Затем Бенно объяснил, что если я хочу, чтобы горожане не таили на меня обиду, мне следует использовать своё положение дочери герцога, чтобы поговорить со служащим и расторгнуть его договор, после чего выплатить мэру стоимость сирот. Я записала всё это на своём диптихе. Его слова мне было гораздо легче понять, чем краткие объяснения Фердинанда, смотрящего на ситуацию лишь с точки зрения дворянина.