В этот момент волк прыгнул.
Пленник зажмурился, вжал голову в плечи, хотя глубже вжимать было некуда. Орал и захлёбывался беззвучным криком. И те трое тоже орали — жуткий, нечеловеческий вой. Мальчишка рискнул разлепить глаза: прямо перед ним с быстротой молнии металась прозрачная серебристая тень, непонятно как, своим бесплотным телом сумевшая сбить наземь всех троих. В оскаленной пасти виднелись клыки, то и дело вонзавшиеся в живую человеческую плоть, происходило это бесшумно, и оттого выглядело ещё страшнее. Люди орали, пытались отбиваться, но руки проходили сквозь волка как сквозь воду или туман, тогда как его зубы оставляли на человеческих телах следы. Капала кровь, но пасть волка оставалась чистой. Не сразу до парнишки дошло, что горло грабителей зверь не трогает — целится исключительно в филейные части тела да конечности.
Глаза потрясённого пленника выхватили из общей мельтешащей картины новый элемент: на небольшой высоте от земли возникло силовое колебание воздуха, раскрываясь на конце куполом — щитом. Начало эта прозрачная, почти невидимая сила брала из — за ближайших деревьев. Волка ударом отнесло к низенькому цеплючему кустарнику в стороне от покусанных тушек, а бандитов, наоборот — притиснуло друг к другу вплотную, точно ягодки на грозди. Новая порция криков — и каждый из них уже спелёнут неровными туманными жгутами, и вот уже крики, захлебнувшись, оборвались. Сколько бы не вглядывался мальчик в лица своих пленителей — кляпов не увидел, однако троица резко замолчала. Волк, поднявшись с земли, о которую его знатно приложило, брезгливо отряхивался. По-настоящему, как живой, и вид при этом имел весьма недовольный. Обернуться назад, к новому источнику магии, у мальчишки не получалось. Страшно. Ещё страшнее, чем смотреть, как копают его могилу.
— Я же велел их обезвредить, а не кусать, — раздался позади него болезненно хриплый голос, и парнишка вздрогнул от его звука, ознобом прокатившегося по спине.
И негромкий вроде бы голос, и звучит, несмотря на каркающие звуки, вполне по-человечески, однако не хочется открывать зажмуренные глаза, так и тянет прикинуться травинкой, былинкой, прошлогодним листиком. Несчастный заставил себя поднять веки, и, не будь у него залеплен рот, заорал бы.
Из леса вышел высокий, облачённый в простую тёмную одежду человек. Наверное, человек. В длинном, тёмном же плаще, небрежно закреплённом на широких плечах. На пальцах рук змеится сероватый дымок. Длинные тёмные волосы с заметной сединой, надо лбом справа и вовсе белая, абсолютно седая прядь, и лицо, какое не у всякого увидишь. Если это можно считать лицом. Не во всяком кошмаре привидится. Мальчишка некрасиво булькнул — икнул бы, не будь у него залеплен рот.