— Спасибо, — разочарованно кивнула Элге и вернулась к экипажу.
— Лерд, к особняку Адорейнов.
В Садах всё же неестественно холодно. Элге куталась в тёплое покрывало, а мысли крутились вокруг имени, такого же, как у её прадеда. В простые совпадения не верилось. Спрашивала? Вот он, ответ. Но стало ли понятнее?
Элге пила чай маленькими глотками: не такой ароматный, как в Леаворе — почему- то в Миаль привозят другие сорта. Каждый глоточек — прекрасная практика контроля над эмоциями, что так и норовили из-под этого самого контроля выскочить и истерически запрыгать по комнате.
В гостиницу Элге приехала невесёлая и безумно уставшая, тело молило о горячей ванне и отдыхе. Миаль прятался от ноябрьской темноты за жёлтыми фонарями и парящими над дорожками разноцветными светильниками. Желудок девушки настойчиво просил еды: пустого чая, предложенного хозяевами в их бывшем доме, ей категорически не хватило. Отправив магической почтой письмо Марите, а Сиону — за ужином в номер, Элге погрузилась в приготовленную ванну. Хорошо-то как! Белое овальное корыто с высокими бортиками и удобным подголовником, конечно, ни в какое сравнение не шло с шикарной каменной чашей в лесном домике, но тоже было очень, очень комфортным. Девушка блаженно прикрыла глаза… и резко распахнула их, уткнувшись в зеркало на стене напротив. Причём тут купальня в лесу?! Чья это игра: её собственной памяти, или лесного мага, который напоминает о себе? Зачем?? Ей почудились тёплые осторожные пальцы, очень бережно, очень нежно погладившие плечо. Элге ударила ладонью по воде, вызвав столб брызг, избавляясь от наваждения.
Не до ненужных причуд памяти сейчас: разложить бы по полочкам полученные сведения этого безумного дня.
Её дом, её старый, со строгими, суровыми формами особняк, выстроенный ещё в прошлом веке из тёмного шершавого камня, оказался занят…семейством Адорейнов! Продавали его совсем другим людям, но после отъезда сестёр в Леавор леди Джила, приходившаяся Хейтену, кажется, двоюродной тётей, семейное гнездо выкупила и сейчас обитала в нём сама, старая, почти древняя, а так же её внучка Севиль с мужем и сынишкой. Севиль Элге не помнила совершенно, разве что имена в её памяти находили слабый отклик.
Её пригласили в дом, едва услышав девичью фамилию: поначалу прислугу, работавшую на улице, привлёк силуэт молодой леди, застывший возле закрытых ворот. Она не собиралась заходить под крышу некогда родного дома, в стенах которого когда — то часто звучал смех и много-много живых бесед. Но после осторожных расспросов ворота перед ней раскрылись, а потрясённая Элге разглядывала новое убранство дома и пыталась увидеть в двух незнакомых ей женщинах родню.