И поспешила направить разговор в другое русло.
Элге просидела у Виррис целое утро, втайне радуясь, что сестра оттаивает. Договорились, что на прогулку отправятся вместе, а вечером они с Мадом отвезут Вир домой. Старшая не возразила — с Мадом, так с Мадом. Элге вернулась к себе, переодеться для выезда, заодно разбудить супруга, если тот ещё изволит смотреть сны. Вошла в общую гостиную, поправила цветы на столике, улыбаясь своим мыслям — в её голове ещё звучали отголоски беседы с Вир, вытеснив, к счастью, красочные картинки постыдного сновидения. Надо разбудить мужа. Разбудить…и намекнуть, что сегодня они будут спать вместе. Снова. Поступок Мада по отношению к юной Эльме отвратителен, но… и Элге, забылось это или нет — не без греха. Любимых прощают, кажется, так.
Её внимание привлёк блеск под ногами, в густом ворсе ковра. Склонившись ниже, Элге нащупала что-то тонкое и острое. Вытащила из ворса изящную дорогую заколку с острым краем — такие втыкают в волосы вместо шпильки. Жёлтые топазы, ядовито-зелёные хризолиты: у неё таких украшений не водилось. Зажав вещицу в ладони, девушка толкнула дверь спальни Мадвика.
Створка медленно поехала внутрь, открывая Элге обзор.
Сердце часто-часто запрыгало в горле, лишив воздуха, слух перестал воспринимать какие-либо звуки. Взгляд сам собой уткнулся в кресло, с подлокотника которого свисал кружевной рукав небрежно брошенного светлого платья. Не элгиного. На кровати… Элге зажмурилась, но картинка отпечаталась на обратной стороне век. Зажатая в ладони чужая заколка больно впилась в нежную кожу, но этой боли девушка не замечала.
В их с Мадвиком постели мужчина и женщина самозабвенно, с полной отдачей занимались любовью. С этого ракурса не видно лиц — мужчина лежал на спине, женщина сидела сверху спиной к двери. То есть как сидела…активно двигалась. Но лица и не обязательно — руки мужа, сжимающие женщину пониже спины, лежавшие аккурат на круто очерченных бёдрах, Элге узнала мгновенно. И золотисто-русые волосы, волной падающие вдоль женской спины — тоже. Купол тишины, рухнувший на девушку, лопнул, и общее рваное, хриплое дыхание тех двоих ударило по вискам. Она попятилась обратно в гостиную, дёрнув на себя створку двери. Та с оглушительным хлопком встала на место.
Плотная, неправильная тишина снова окутала её всю, перед глазами плавала муть, на языке перекатывался привкус ржавчины, вызывая тошноту. Элге пыталась дышать открытым ртом, но глотала отраву вместо воздуха.
Стукнула дверь: из спальни выскочил её муж в наспех надетых панталонах и распахнутой на груди сорочке. На заднем фоне маячило бледное лицо с алыми пятнами. Платье «кузина» Литта успела нацепить, но на крючки-застёжки времени не хватило. Элге перевела взгляд на Мадвика: тот тоже пошёл красными пятнами, мучительно подбирая слова, которых просто не могло быть между ними, здесь, в этих комнатах. Нигде не могло быть.