И Элге никак не могла объяснить для самой себя, почему накануне её неотвратимо потянуло в лес.
Она стояла в своем любовно обустроенном садике, бездумно разглядывала цветочные клумбы, на которых зацветали осенние цветы, и прислушивалась к себе. Тоненькая струна внутри еле слышно звенела и звала, и Элге послушалась её зова. Пока Виррис бегала на примерку к кому-то из заказчиц, Элге накинула на плечи палантин и вышла из Леавора. Мыслей не было; перед глазами безмолвно проносились картины её будущей, совсем скорой жизни. Новый дом. Их с Мадом комнаты — он показывал ей будущие владения, но её так трясло от волнения встречи с его родителями, что она ничего не увидела. Его глаза, ободряющая улыбка. Предложение разбить небольшой садик на участке их дома, чтобы Элге и дальше могла выращивать травы и составлять свои волшебные сборы. Разговоры… Предвкушение возможного визита в королевский дворец, потому что его величество высоко ценит старшего Форриля и, возможно, новая должность, несмотря на историю с семьей Иджеру, все же достанется Тивису, а через него и для Мадвика откроются более выгодные, высокие перспективы. Но самое главное — каждый день и каждую ночь вместе. Не тайком, не урывками. Элге зажмурилась, со стыдливостью представив несколько ярких образов.
Не заметила, как очутилась у кромки леса, чуть в стороне от той тропки, по которой в прошлый раз входила в Шелтар. Лес поглядывал на неё хмуро, выставив перед собой низкий колючий кустарник, как щит. Элге обогнула его сторонкой и прошла вглубь, совсем немного, притормозила возле растущих кучкой деревьев. Ветер напевал что-то неприветливое в кронах, ронял на неё первые редкие пурпурные листья, но девушка уже поняла, что за незавершённое дело тянуло её сюда. Присела прямо на поросшую мхом землю, вытащила из кармана платья зачем-то прихваченный из дома мешочек с чайным сбором: теперь знала, зачем. Высушенные сизо-чёрные спиральки, напитанные теплом её незатейливой магии. От сердца, от души. Крохотные цветки липы, листочки и ягодки черники, собранные недалеко от этих мест, листья земляники, веточки шалфея, чабрец, светлосонник. Последняя травка, растущая вдоль берега Бурого ручья, помогала отгонять дурные сны. Элге ничего не знала о снах неулыбчивого мага, но пальцы сами собой ухватили именно этот сбор. Подержав мешочек в сложенных лодочкой ладонях, Элге опустила его на очищенный от веточек и сухих иголок участок мха.
«Благодарю тебя», — мысленно сказала она. Лес отозвался молчанием, остановив движение ветерка.
Но на её душе сразу же стало спокойнее, как будто распрямилась туго сжатая пружинка. «Всё правильно», — подумала Элге. Каким бы резким, неприятным, далёким от моральных принципов человеком он не был — но маг оказался честен с ней.