- Пей.
Его невозможно ослушаться. Я делаю мелкие глотки и постепенно успокаиваюсь. Конечно же, он не собирался меня отдавать. Давид не такой. Он просто хотел поговорить, а я сочинила себе наихудшие сценарии из возможных. Как я вообще могла усомниться в нем? Разве он давал когда-либо повод?
- Сейчас скажу Семёну, чтобы не возвращался, - произносит Юсупов, направляясь к двери.
Он понял, что разговора не выйдет и мне становится так жаль, что я не смогла ему ничем помочь.
- Подожди! – выкрикиваю.
Юсупов застывает у двери и поворачивается в мою сторону.
- У одного мужчины из тех, с кем я встречалась, было уродливое родимое пятно на шее. В виде кляксы.
Давид уходит. Ждать его мне приходится долго. Кажется, они с Семеном ругаются и разговаривают на повышенных тонах, но я даже не пытаюсь подслушать что происходит внизу. Просто теперь наверняка знаю, что Давид защитит меня ото всех и заслонит собой. Я могу быть уверена в нём.
Он возвращается в кабинет злой и раздраженный. На улице слышится шум мотора, видно сверкающие фары. Семён уезжает из особняка, так и не добившись от меня никакой информации. Я бы и рада помочь Юсупову, но правда ничего не знаю.
Давид подходит к окну, ищет в карманах пачку сигарет, но она лежит на столе. Я забираю её и подношу ему. Вкладываю в большую ладонь мужа, несколько секунд стою рядом, а затем опускаюсь перед ним на колени.
Юсупов удивленно вскидывает брови, смотрит на меня сверху вниз.
- Что ты делаешь, Катя?
- Хочу сделать тебе приятно, - дрожащими руками щёлкаю пряжкой ремня, расстегиваю ширинку. - Не хочу, чтобы ты уходил от меня к другим.
Давид часто и глубоко дышит. Я вижу, как вздымается его грудь и расширяются ноздри.
- И я хотела бы пояснить по поводу того, почему не смогла переступить с тобой черту.
Он молчит, а значит я могу говорить дальше. Юсупов обязательно выслушает и поймет. Он умный и мудрый. Гораздо опытнее меня.
- Тогда в подвале… Марат… он распускал свои руки. И любое упоминание об интиме вызывает у меня панический страх. Ты совершенно ни при чем. Я... постараюсь преодолеть этот страх вместе с тобой.
Юсупов кивает, а я спускаю его боксёры вниз, обнажая возбужденный налитый кровью орган. Он большой, с крупными вздутыми венами и я понимаю, что совершенно не знаю, что мне делать с ним дальше. Приходится действовать инстиктивно и наощупь.
- Я убью его, - произносит сдавленным голосом Давид, когда я слизываю выступившую каплю смазки на головке его вздыбленного члена.
Юсупов опускает свою ладонь на мой затылок и с шумом втягивает воздух сквозь зубы.