– Комната принадлежала моей покойной супруге, – мужчина в накатившем на него расстройстве опустил взгляд. – Эмма скончалась чуть больше полугода назад от мучительной тяжелой болезни. Ты только что исполнила ее любимый романс. Дверь комнаты была зачарована, чтобы никто не мог сюда войти. Но, как вижу, твой уникальный дар отталкивать магические потоки сработал и на этот раз.
– Примите мои соболезнования, – только и смогла выговорить я.
Вот, оказывается, в чем дело. Хозяин поместья – безутешный вдовец. По упавшему тону голоса и скорбному выражению лица мужчины было заметно, как сильно он любил свою жену. И это сразу же добавило ему в моих глазах сто, нет, пожалуй, не меньше тысячи очков.
– Здесь должна быть открытка с ее портретом, – сделав над собой усилие, Маурисио прошел вглубь комнаты.
Он быстро порылся в ящичках трюмо и показал мне цветное изображение круглолицей блондинки. Да, я все точно поняла и угадала насчет неброского макияжа и скромного характера. Прямо-таки на лице у этой женщины было написано: “святая простота”. Но, надо признать, застенчивая улыбка и открытый миру наивный взгляд голубых глаз придавали ее довольно симпатичному лицу то подкупающее обаяние, которое привлекает серьезно настроенных мужчин, ищущих надежную спутницу жизни, хранительницу домашнего очага, а не страстную любовницу на пару месяцев. При том, что сама была ей полной противоположностью, я могла понять, что именно нашел в ней герцог. И он точно не разочаровался в выборе, иначе бы так не страдал после потери жены, а мог легко о ней забыть.
– Удивительно, что Трикси привела тебя в комнату своей хозяйки, – положив открытку обратно в ящичек, герцог посадил птицу себе на руку и грустно улыбнулся. – Можно сказать, певчая птаха досталась мне по наследству. Однажды мы с Эммой ехали на королевский бал. Жена заметила на обочине дороги птенца со сломанным крылом. Она подобрала его и смогла вылечить. Жаль, что ей самой не смог помочь ни один врач, ни один магический лекарь. Мы потратили целое состояние на прославленных светил магии и медицины, но все без толку. Три месяца Эмма промучилась, ей становилось то хуже, то лучше. Мы не теряли надежду на ее выздоровление, но в одну из ночей она скончалась во сне.
– Мы все очень любили нашу милую, добрую леди Эмму, – на пороге комнаты возникла Неридла, загородив своей необъятной тушей почти весь дверной проем. Вздохнув, кухарка утерла слезу и продолжила, глядя на меня с укоризной. – Наша дорогая барыня была настоящим ангелом небесным, не то что ты, злыдня. Как только магия тебя впустила в это святое место ее памяти?!