Странно, но иногда прикосновение его пальцев ко лбу приносило облегчение.
У него были очень красивые руки. Под загорелой кожей перекатывались мышцы и вились вены. Пальцы у него — ровные, длинные, с ухоженными ногтями. Сильная кисть с шершавыми, немного мозолистыми ладонями.
Φрэнк придирчиво осматривал, чем меня собираются кормить. Он так часто сидел в комнате, что я не выдержала, спросила:
— Мне досталась самая дорогая и ответственная сиделка?
— Не путай, милочка. Покупают и продают тебя, а не меня, — едко отозвался Фрэнк и вышел.
С его уходом в комнате стало пусто. Я разозлилась на собственные мысли. Этот мужчина — богатый, циничный, моральный урод! Бездушный монстр!
Он лечит поломанную игрушку, что бы сломать её самому.
Я еще раз напомнила себе о том, что он чудовище. Безумно красивое чудовище…
Мои мысли опять возвращались к нему.
Когда Фрэнк сидел в комнате, он просто смотрел на меня, словно гадая, какие ужасы сотворить со мной.
Его энергетика подавляла, нo она же притягивала.
Я никогда не имела дел с такими мужчинами. Он был чересчур роскошен. Во всех смыслах этого слова.
Два дня пролетело незаметно…
На третий день я проснулась, чувствуя себя прекрасно. Но обрадоваться я не успела. Моё состояние проверил врач, подтвердив выздоровление. Фрэнк хищно улыбнулся и выпроводил доктора.
Фрэнк Голдман закрыл дверь на замок и направился ко мне.
Он медленно приближался, расстёгивая ремень на своих брюках.
Я с ужасом посмотрела на бугор, оттопыривавший ширинку.
— Да, Николь. Я хочу тебя трахнуть… Я ждал два дня. Иди, умойся. При возвращении можешь сразу встать на колени. Я хочу в твой ротик…
— Чудовище…
— За оскорбления назначаю наказание в виде ударов ремнём.
Продолжишь меня обзывать — нагну над кроватью и трахну тебя в задницу без подготовки, — скучающим тоном пообещал Фрэнк.
Εго пальцы при этом поглаживали стояк через ткань боксеров.
Я прошмыгнула в ванную комнату, услышав грозный оклик:
— Не вздумай запирать дверь!
От его голоса я едва не подпрыгнула. Но не осмелилась ослушаться, проклиная его про себя.
Циничный ублюдок! Чудовище!
Я поспешно скинула с себя пижаму, насквозь пропитанную потом. Посмотрела в зеркало и ужаснулась. Мои волосы висели безжизненными сосульками. От меня пахло болезнью и потом.
Я поморщилась на своё отражение. Но потом вспомнила, что у Фрэнка Γолдмана встал на этот призрак, который я видела в зеркале. О ужас, он точно извращенец!
Я с наслаждением встала под тёплые струи душа, умываясь.
О, как приятно было чувствовать прикосновения струй воды к телу. Я не нашла мочалки, поэтому разносила гель по телу руками, намыливая каждое укромное местечко.