Но я здесь не для этого.
Я взял ремень и сложил его вдвое.
— Не дёргайся, Николь. И считай вслух после каждого удара.
Я погладил её задницу, ласково потрепав нежную белоснежную кожу. Сейчас я располосую эти сладкие булочки.
Но сначала я подразнил её дырочку. Я потрогал её щель.
Николь дёрнулась навстречу пальцам.
Я рассмеялся.
— Хочешь трахаться? Не отвечай. Я знаю, что хочешь, моя мокрая сучка.
Я прихватил пальцами влагу с её киски и поднялся выше.
Звёздочка её попки смотрелась дерзко и вызывающе. Я разнёс влагу и надавил на узкое колечко.
Николь что — то промычала. Но говорить не стала. Схватывает на лету? Я подразнил тугое колечко попки и надавил, вводя палец внутрь.
Охренеть, как горячо и туго… Туго, как будто я не трахал эту задницу не меньше нескольких десятков раз.
Я подвигал пальцем и вышел. Николь судорожно вздохнула.
— Готовься считать, Николь…
Ремень со шлепком опустился на её попку.
— Один! — вскрикнула Николь.
Я опять подразнил киску и немного подвигал пальцем в попке. Шлёпнул ремнём.
— Два!..
Снова то же самое… Только шлепок уже сильнее.
— Три!..
Сила шлепков возрастала с каждым ударом.
— Четыре!..
— Пять!..
— Шесть!..
На седьмом ударе Николь не выдержала. Она принялась громко стонать и выгибаться, подставляясь своей влажной щелью и развратной попкой под мои пальцы и удары ремня.
— Давай, сучка…
Я хотел остановиться на десяти ударах… Но потом Николь простонала вслух:
— Семнадцать!..
Я очнулся: её задница была красной от шлепков. На простыне расползлось мокрое пятно. Она текла так сильно, твою мать…
Я подразнил киску. Она сжималась и сжималась. Как будто вот-вот кончит. Мои пальцы, уже два, вошли в дырочку её попки без всякого сопротивления.
Я успел двинуть пальцами всего три раза туда-сюда. Николь кончила. Она дёргалась и насаживалась попкой на мои пальцы.
— Клянусь, что трахну твою попку сегодня… — прохрипел я, резко переворачивая её на спину.
Николь раскраснелась. Губы опухли еще больше. Взгляд был почти бессмысленным.
Я поднялся над ней, прихватив член у основания. Я навис бёдрами над её лицом. Головка члена текла смазкой. Я размазал жемчужную каплю по её губам. Я уже представил, как эти губы будет прихватывать сперму, смешанную с её слюной.
— Дай мне свой развратный ротик, Николь! — прохрипел я, толкаясь каменным членом в губы.
Её всё еще трясло после оргазма. Она млела и ни хрена не соображала, поэтому её губы разомкнулись. Я толкнулся в мокрую горячую пещеру её рта.
Я выматерился, сжав пальцами изголовье кровати. Мой член оказался в раю. Я дёрнулся и замер. Но мой член дёргался, как заводной. Я не мог больше сдерживаться. Я хотел долбиться в её рот. Мне необходимо было заколотить этот поршень до основания.