Имеем ли мы право судить?
Представьте такую картину: мельник забывает, что крылья мельницы движет ветер, и начинает с ней выяснять отношения, указывая, когда и с какой скоростью вращать жернова.
Примерно так поступаем и мы, когда осуждаем. Тело подобно безжизненной мельнице. Ветер – живым течениям души, оживляющим материю. Можно ли указывать направление и скорость «ветрам» души, не познав их природу?
Мы сами для себя – непостижимая энерго-информационная субстанция. Мы не видим реальных людей никогда. Видим их декоративный внешний слой – наряженные тела в пространстве. Каждый из нас – утаенная от чужих глаз отдельная реальность. Психическая сцена жизни, оказывая решающее влияние, остается сокрытой.
Мы легко признаем преграды физические: скалы, непроходимую тайгу, хищников… А преграды внутренние, психологические такого признания не удостаиваем.
Скалу можно и лобзиком сточить. А недостаток опыта заменить нечем. Разве что – компенсировать. Не может молодая, наивная личность думать и поступать, как зрелая.
Оглянитесь на себя, на недовольство собой и окружающими. Откуда нам знать, что жизнь должна быть другой? Откуда знать, что религиозные и моральные догмы – всеобщая обязаловка? Почему не должно быть противоречий, заблуждений, изъянов и страданий? Не потому ли, что нам просто очень-очень хочется в это верить?
Если из ребенка с ранних лет выколачивали потребность в любви, не естественно ли, что он вырастает безжалостным социопатом?
Осуждение и самобичевание – это непонимание и неуважение естественных неумолимых законов психики. Каждый может быть только самим собой.
В жизни нет несправедливости. Она не просит лайков и не нуждается в оправданиях. Нелегко это признавать, когда лично сталкиваешься с обманом, неблагодарностью и враждебностью. И все же – это данности жизни.
Жизнь не сказочный сон. Она больше похожа на дикий лес, где хищники и травоядные сумели договориться о выгодном сотрудничестве и дружбе. Но это не мешает им жульничать и плевать на соглашения, ведь они изначально условны – никто никому ничего не должен. Созидание – акт свободной воли, а не врожденная обязанность.
Пока верится, что жизнь должна быть другой, мы настаиваем на ее несправедливости. Этот протест подобен обиженному возмущению ребенка, обращенному к родителям, чтобы те заметили, как он незаслуженно страдает – и пожалели.
В детстве этот маневр прокатывал. И по старой привычке мы продолжаем жаловаться на несправедливость, уже не родителям, а куда-то в пространство над головой, в ожидании «заслуженного» воздаяния.