– На незнакомую бабку, что просит перевести через дорогу? - уколол Шарашка, воодушевленный тем, что Ксюша не заостряет внимания на его собственных оплошностях.
– Из сотни таких старух мoшенница одна! – взорвалась негодованием она. - Девяносто девять бабушек и правда нуждаются в помощи! И что, наплевать на них, потому что кого–то где–то обманули?! Им и так никто не верит! Сейчас мир сдвинут на себė любимом, помощи ни от кого не дождешься! И да, мне достается чаще других, потому что я не сижу на заднице ровно! Если это делает меня слабоумной, пуcкай. Лучше уж так прожить жизнь, чем бояться всего и вечерами хвастаться в соцсетях достижениями вроде: «За сегодня я не уступил место трем беременным, какой я молодец, вчера послал матом всего двух, они стопроцентно что-то замышляли, наверняка теракт собирались устроить».
– Не кривляйся, а иди в дом, – буркнул Шарашка. - Сейчас мне не до твоих выкрутасов, с Люсей разберемся утром.
Ксения попятилась. На ее счастье, позади находились крепкие перила, не позволившие навернуться с крыльца.
– Не надо. Я сама… Разберусь сама! Это моя жизнь.
– И мое Агентство. Я должен убедиться, что твоя подруга понимает, с чем имеет дело и какие могут быть последствия.
Ксюша с вызовом задрала подбородок.
– Какие же? - спросила, неумело скрывая страх.
Она успела смыть толстый слой грима и будто стала моложе и уязвимее, напомнила Шарашке другую девушку из его жизни… Та тоже из вежливости слова никому поперек не сказала , но хотя бы понимала , что скрываться за чужими улыбками и обещаниями.
– Тюрьма, Ксения. Такие прохвостки, как Лариса, попадают туда чаще, чем думают прилежные девочки вроде тебя. Кстати,ты вот-вот обморожение получишь. Возьми хотя бы шарф, с ним протестовать комфортнее.
– Он остался в такси…
– Мой шарф! – Ну до чего же бестолковая, злости на нее нет. – Погоди… – Шарашку посетила откровенно абсурдная мысль. – Ты что, боишься? Меня?
– Я там чай горячий сделала, - уклончиво ответила Ксюша. - Вам не помешает. – Она глянула из-подо лба и поежилась. - Холодно… Ой, собачки!
Обиды и планы были забыты в мгновение ока, потому что два заснеженных комка шерсти взлетели на крыльцо, завиляли хвостами, принялись обнюхивать незнакомого человека, едва не сбивая с ног.
– Что это за порода? Как их зовут? Сколько им лет? – вопросы сыпались из Ксении без передышки.
– Фобос и Деймос, по-простому Фимка и Димка. Насчет остального понятия не имею, они не мои.
– А чьи?
– Леди Лойс.
– Говорящей вороны?!
– А что, воронам запрещено заводить собак? - усмехнулся Шарашка, припоминая, как высокомерная шаеннская убийца два с лишним года пыталась стать добрее настолько, что бы вернуться в людской облик, но не смогла пересилить свой паршивый характер. – Для некоторых ворон это единственное утешение в их долгой одинокой жизни.