Расстегнула молнию на платье, тотчас упавшем к её ногам. Аккуратно подняла, взяв за тесёмки плечиков. Оглянулась, высматривая шкаф, куда можно повесить.
Ничего, что напоминало бы гардероб, в спальне не обнаружилось. Даже если нечто подобное здесь и было, то в глаза не бросалось. Баул с вещами, привезенными Людмилой, все так же стоял на полу. Рядом с ним валялось платье, в котором Милочка приехала, и лежала коробка из-под наряда, надетого к сегодняшнему ужину.
Пожав плечами, сложила наряд в его вместилище. Накрыла коробку крышкой. Когда придёт Тимур, она спросит его о том, как здесь все устроено, а пока — самое время принять ванну.
Подойдя к ванной комнате, толкнула дверь, оказавшуюся запертой. Покрутила ручку, подумав, что помещение оборудовано замком-защелкой. Дверь не подавалась! Пожав плечами, пошла к выходу из спальни. Она не станет отнимать много времени! Просто попросит, чтобы Тимур помог справиться с непослушной дверью.
Попытка покинуть спальню не увенчалась успехом. Людмила поняла, что Халфин её запер! Перекрыл всякую возможность выйти!
Она стояла в одном белье посередине комнаты. Смотрела на мигающий зеленым огонек лампочки в углу. Прошептала едва слышно, зная, что Халфин её видит:
— Зачем? — почувствовала, как на глазах выступили слёзы.
* * *
Тимур сидел за столом и смотрел на один из квадратов на экране. Он видел все, что делала его любовница. Плотно сжал губы.
Он чувствовал, как его заполняет злость. Злость на самого себя.
Как он мог?! Как мог расчувствоваться, «рассиропиться» настолько, что смёл все границы?! Забыл обо всех запретах и ограничениях?! Конечно, он давно понял, что эта женщина ему более чем небезразлична. Что кроме симпатии и плотского влечения вызывает в нем совсем другие чувства. Чувства, которые в его работе недопустимы! Потому как чреваты вот такими происшествиями, как то, что случилось нынче вечером.
В его дальнейших планах и Людмиле, и Диане, да и собственной дочери была отведена определенная роль!
Роль, в которой нет места ни любви, ни сопереживанию, ни попыткам поступить вопреки приказу.
А он сделал именно это! Открылся перед Милочкой. Проявил слабость. Показал, что ничто человеческое ему не чуждо!
И даже не подумал о том, как воспримет известие о возможных родственницах мадам Марта, состоявшая на службе намного дольше, чем он сам!
Халфин понимал, что не сможет умолчать о случившемся. Вряд ли ему удастся изыскать оправдание своему поступку. Разве что у тех, кто стоит над ним, свои планы относительно мадам Марты. Ведь не напрасно именно её направили в учителя к Леночке, его дочери! Значит, нужно изложить случившееся так, чтобы ему не пришлось подставить под удар ни Милочку, ни Диану, ни собственную дочь. Потому как о том, что случается с теми, в ком бонзы заподозрят хоть малейшую угрозу делу, Тимур знал не понаслышке. Знал и всегда одобрял подобные методы! Ровно до той поры, пока это не коснулось его лично.