Пока обходилось без приключений.
Агниппа с восторгом смотрела вокруг, удивляясь совсем другой природе. Палестина…
Синее высокое небо, каменистая земля, жухлая низкая трава выгоревших под солнцем пастбищ. Скромные цветы. Облачка пыли из-под конских копыт. Редкие оазисы.
До финикийской границы оставалось всего тридцать семь с половиной схенов.[7] Путники ехали неторопливо в предрассветных сумерках, направляясь к небольшому оазису, что показался на горизонте.
Тридцать семь с половиной схенов! Агниппа не могла скрыть радостного возбуждения. Неужели все опасности позади? Она почти в Финикии!
Мена, напротив, походил на туго натянутую тетиву и напряжённо вглядывался в утреннюю мглу. Его взор то внимательно останавливался на кипах деревьев впереди, то изучающе окидывал горизонт.
— Мена! — не выдержав, воскликнула Агниппа. — Ну что ты? Вокруг никого, граница близко, и скоро мы будем в Финикии. Всё позади! Расслабься.
Она ласково погладила руку своего верного советника.
Мена не смог сдержать скупой улыбки, мимолётной, но тёплой.
— Да, о царевна. Но всё же мы ещё в Египте, и граница близко. Надо быть очень осторожными.
— Вокруг никого нет! Мы бы на этой равнине любого путника заметили издали.
Мена вздохнул.
— Агниппа… Знаешь… Настоящий воин может спрятаться и на голой земле! А Нефертити наверняка приказала укрепить границу. Царица умна. Она, перекрыв египетские порты, знает, что мы пойдём через Финикию. Знает и ждёт. Что касается меня, то я успокоюсь только тогда, когда мы прибудем в Афины!
— Ты слишком мрачно на всё смотришь, — с мягким укором покачала головой девушка. — У меня сердце за тебя болит.
— Поедем быстрее, о царевна, — только и промолвил в ответ старый лазутчик фараона.
— Мы успеем проскользнуть до восхода?
Мена нахмурился.
— Н-нет… — наконец с запинкой промолвил он. — Боюсь, что нет. Придётся нам провести ещё один день в Египте. Укроемся вон в том оазисе, что впереди. А когда совсем стемнеет, отправимся в путь. Огонь сегодня разжигать не будем, обойдёмся остатками вчерашней еды.
Девушка кивнула и пришпорила коня.
Вскоре густой подлесок оазиса сомкнулся за спинами путников.
В сердце небольшой рощи царил глубокий зеленый сумрак. В вышине покачивались густые кроны обвитых лианами пальм, а из земли, тихо журча, бил кристально-чистый родник, в котором дробилось и дрожало утреннее солнце, лившееся сквозь листву.
Мена и Агниппа спешились, наполнили фляжки чистой водой и пустили напиться коней, а сами, сев у родника, скромно позавтракали, разделив пару лепёшек, сыр и несколько фиников.