— Ну нет, — фыркнул Техей, скрестив руки на груди. — Не я тут поехавший, а ты.
— Да давай уже, врубай! — шипел на него в ответ Кремнос, поглаживая рукой толстую железную решетку. — Давай, все Крыс сделает, тебе надо только решетку прорезать! Не ломайся ты, у нас времени нет!
— Да твою же…
И снова Техей взглянул на решетку, отделявшую цех от отдельного, прохладного подвального помещения, в котором тускло светилась одинокая, свисающая с потолка лампочка накаливания. И в свете ее приветливо сверкали аккуратно уложенные на сваренных из железных арматур полочках полные отборного вина бутылки без каких-либо этикеток и обозначений.
— Ладно, ладно! — громким шепотом воскликнул Техей. — Все! Заткнись!
Юноша снял с пояса маленький пистолет плазменного резака, от которого тонкая трубка, подающая газ, тянулась в миниатюрному баллону за пазухой. Ни один благородный не выходил из жилища без сварочного инструмента — традиция.
"Забавно, мы не называем наши укрытия домами", — почему-то подумал Техей. — "Жилище. Временное пристанище. Что такое дом?"
Кремнос тряхнул его, Техей сразу пришел в себя. Проверил по привычке интенсивность пламени, пару раз коротко нажал на спусковой крючок, подкрутил пару регуляторов и, шумно сглотнув, принялся резать решетку. Металл пузырился, светился в полумраке, плавился и стекал вниз. Прореха в решетке все расширялась, и вскоре стала достаточно большой, чтобы в нее протиснулся лысый пес.
Лишь только металл остыл, Кремнос подтолкнул собаку вперед, шикнув на него: "Давай, Крыс, мальчик, давай!", и пес побежал. Принюхивался, осматривал одинаковые бутылки, озадаченно скручивая лысый хвост в кольцо, метался вперед и назад… И, наконец, схватил одну из них, понесся обратно к хозяину, шумно фыркая и царапая неухоженными когтями бетонный пол.
— Вот молодец, молодец! — довольно прошептал Кремнос, тиская пса и забирая из его пасти бутылку.
Позади ярко загорелся огонек фонарика. Раздался топот, приглушенный мягкой почвой, покрытой низкой травой. Кремнос хлопнул пару раз Техея по плечу и, стараясь не шуметь, на карачках стал уходить прочь. Благородный тут же хвостиком последовал за ним, едва успев прежде, чем свет фонарика выхватил в вечернем полумраке оплавленную решетку крошечного окна, ведущего в подвал. Но никого там уже не было — мальчишки бежали во весь опор вдоль внешней стены цеха. Дыхание сбивалось, глаза слезились от влажного ветра, бьщего в лицо, но они бежали, бежали, пока не оказались в пустом, гулком вентиляционном тоннеле, где так мерзко свисали с потолка склизкие "бороды" паразитического пемалишая, что никто не рискнул в нем поселиться.