— Ну, я вроде как не клоун.
— Мне это нравится.
— Что? Когда я шучу?
— Да. — Я улыбаюсь. — Шутки — это то, чего точно не ждешь от Элайджи Блэка.
— Узнаешь меня получше — поймешь, что я полон сюрпризов.
Пока я обдумываю ответ, меня одолевает сильный приступ кашля. Я пытаюсь прочистить горло, но кашель становится только хуже. Щеки начинают пылать от боли и смущения. Я тяжело сглатываю, пытаясь хоть как-то избавиться от жжения.
— Зачем ты пришла, если плохо себя чувствуешь? — Элайджа хмурится. Наш смех остается в прошлом.
Проницательно. Хотя мою болезнь заметить не так уж и трудно.
— Это всего лишь простуда, — шепчу я. Говорить тихо однозначно легче. — Кроме того, кто-то ведь должен позаботиться о Джеке, — добавляю я.
Я чихаю, впуская в свое тело усталость и напряжение.
— Скарлет, у тебя простуженный голос, тебе не следует выходить из дома.
Я тянусь к забытой бутылке с водой, делаю пару глотков, которые на секунду или две успокаивают боль.
— Я должна быть с Джеком, — повторяю я.
Элайджа выглядит раздраженным, и я быстро продолжаю:
— Я знаю, что забота о нем не входит в мои обязанности. Но что, если он сделает какую-нибудь глупость, а меня не окажется рядом, чтобы помочь?
— Делай то, что считаешь нужным.
Я снова чихаю. Элайджа хмурится.
— Но не забывай о здоровье.
— Это не так просто.
— Почему?
Простой вопрос заставляет меня попотеть в поисках ответа. В глубине души я знаю, почему стремлюсь помочь Джеку или почему беспокоюсь каждый раз, когда он напивается или идет на вечеринку.
— Ему нужна моя помощь, — говорю я, надеясь, что этого будет достаточно. Но даже я знаю, что это не все.
Элайджа продолжает смотреть на меня, ожидая пояснений.
— Я не прощу себя, если с ним что-то случится, а меня не окажется рядом.
Возможно, если бы я была рядом с Максом в тот день, он был бы с нами и сегодня.
— Я потеряла дорогого мне человека. — Я смолкаю, чувствуя, как слезы обжигают горло. — Еще одну потерю я не переживу.
— Твой брат, — говорит Элайджа. В его голове как будто складываются кусочки головоломки; в глазах вспыхивает признание. — Макс, верно?
— Откуда ты знаешь его имя?
На долю секунды глаза Элайджи расширяются, словно он сказал что-то, чего не следовало говорить. Однако это проходит настолько быстро, что я начинаю сомневаться, не показалось ли мне.
— Мы живем в маленьком городе. Его смерть попала в заголовки газет.
Я киваю, пытаясь сдержать гнетущий груз печали. Макс был на шесть лет старше меня, и мало кто знает, что мы с ним были родственниками. Я, если честно, удивлена, что Элайджа это понял.
Газеты не говорили о том, как тяжело переживала семья; они лишь превратили трагическую аварию в дебаты о необходимости принятия закона, обязывающего мотоциклистов носить шлем.