— Не все на это решаются, — Сол недовольно поморщился и уселся на пол. — Ты даже не представляешь, чего сможешь добиться благодаря силе Дара.
— А если я не захочу? Ну вот просто, буду сидеть тут, в доме, сколько влезет.
Не знаю, откуда во мне взялось желание ёрничать, но божка это, похоже немного ввело в замешательство.
— Ты уже санкари, — божок подмигнул. — Ты поймёшь, что хочешь.
— И отказаться, выходит, не могу?
Сол многозначительно промолчал. Специально не раскрывает всего.
— Поня-я-ятно, — протянул я. — И всё-таки, если это важно, почему никто не захотел?
Божок вёл себя странно, и насколько я мог сейчас понимать, он был либо слишком молодым, либо настолько древним, что вёл себя вообще, как хотел.
Тупые мысли плыли в голове, откуда мне вообще знать, как должно вести себя божество? Из фильмов, что ли? Я устало хмыкнул.
— Потому что, становясь санка́ри бога, со временем ты будешь меняться.
— Что это значит? — я аж проснулся. — В смысле?
— Когда кто-то соглашается стать санка́ри, с пробуждением Дара он становится адептом, это первая ступень развития. Всего их пять.
Я хмыкнул и поднял руки с браслетами.
— Да-да, именно, — Сол пыхнул трубкой, — с преодолением ступени браслеты начнут ломаться. Сейчас не сломался, значит Дар ещё не пробудился полностью, но это временно.
— И какая ступень последняя? Самая верхняя?
— Божество, — одним словом ответил Сол.
— Чего? Серьёзно?
Я окончательно сел в кресле, сонливость ушла, сердце в груди заколотилось в бешеном ритме. Вот это звучало уже куда интереснее. То есть прямо вот так? В этом мире можно стать богом из обычного человека?
— Я смогу стать богом? Смогу вернуться домой или…
— Или достичь невероятных высот. Я же знаю, каким ты был в своём мире.
— Так, но-о-о, — я с подозрением уставился на Сола. — Всё-таки почему особо никто не хочет становиться санкари?
— Потому что люди слабы, и слабы их души, — Сол странно ухмыльнулся и наклонил голову набок. — Люди страшатся, что их разум и душа изменятся, что сам взгляд на мир станет другим. Они боятся Абсолюта, боятся истин, боятся всего. Став божеством, ты не будешь относится к миру так, как сейчас.
Звучало и правда жутковато, но всё-таки…
Если потерю друзей и даже Маришки я мог пережить, то позволить маме переживать горе — самое жуткое, что я мог себе представить.
Если божок не хочет мне ничего объяснять, то придётся вынудить его это сделать… Только мне нужно сориентироваться во всём этом, а это не так, чтоб слёту было легко.
— Скажи, — этот вопрос не отлипал от меня с самого начала: — Я правда не умер?