– Мусик, принеси и мне кофейку, если пойдешь за ним. А то здесь все такие шустрые, что можно и не успеть.
Мусик немедленно исполнила его просьбу, вернувшись не только с кофе, но и с апельсиновым соком, который она налила из стоявшей стеклянной колбы с краником. Себе она нацедила яблочного нектара и еще взяла стаканчик кефира. Сев напротив входа, Василий Петрович обратил внимание на семейство, вошедшее в столовую – муж с женой и трое детей, причем одна из них – девочка с синдромом Дауна, с характерным для этого синдрома необычным немного удивленным выражением лица, одетая в простенькое хлопковое платьице. Она отличалась от других детей легкой полнотой, какой отличаются почти все такие дети, и простодушной, доверчивой, немного застенчивой улыбкой. Позже он заметил, что девочка, когда ее семейство приступило к лихорадочному наполнению своих блюд, стоит со своей пустой тарелкой чуть в стороне, растерянная, не понимая, что ей делать, а ее родня тем временем, активно захватывает добычу, сплотившись стеной возле стойки с продуктами и не пропуская никого из присутствующих. И во всем огромном зале, только она спокойно стоит и смотрит на это гастрономическое разнообразие, не порываясь действовать, не поддаваясь спортивному азарту, активно стучат ложки отдыхающих по тарелкам, присутствующие поглощают тонны продуктов, официанты убирают со столов тонны отходов и грязной посуды, и никто не обращает на нее никакого внимания.
– Интересно, они ее накормят или сами все сожрут? – подумалось ему.
– Сами разберутся, она же с родней!– супруга заметив, куда он смотрит, живо возразила его мысленному вопросу. Жена Тамара всегда отличалась тем, что каким-то непостижимым образом, настроившись с ним на одну волну в начале брака – двадцать лет назад, приобрела способность угадывать его мысли и отвечать на поставленные его разумом молчаливые вопросы. При этом она ни разу не ошиблась с ответом, вследствие чего, у него частенько возникала мысль по поводу примитивности и совершенства. Тем временем завтрак был в полном разгаре. В нормальной жизни такое количество еды они вдвоем с супругой ели бы неделю , но так как, выносить из зала что-либо было запрещено, о чем гласило объявление на стене рядом с выходом, и для соблюдения этого порядка, в качестве охраны, поставлена была внушительная девица в деловом костюме, то необходимо было употребить всю набранную пищу прямо здесь. Между столов сновали официанты, собиравшие на тележки посуду и горы недоеденной еды, чего там только не было… Насытившиеся туристы ручейком тянулись к выходу из столовой, неестественно выворачивая ноги, так как свободно передвигаться мешали раздутые от еды животы. Они фыркали и икали от переедания.