– Ты что, Майка, ты не рада? Да брось, это хоть и внезапное, но невероятное счастье. Папу его обрадуешь. Ты будешь самой лучшей на свете мамой.
– Не буду.
Слова вырвались помимо воли, а подруга словно окоченела. Но ей не понять. Ребенку нужна нормальная семья и нормальная мать, а не я. Та женщина, что будет любить, холить и лелеять. Заботиться и давать стабильность.
А девочка с танцульками, без кола и двора и мужа – это не мать. Мне так всю жизнь бабушка говорила. И сколько ни пыталась доказать обратное, не выходит. Потому что она была права. Родители были правы.
– Дура ты. В твоей жизни есть все, а ты наверняка снова думаешь о прошлом. Психолог тебе хороший нужен, Майка, психолог. Пожалуй, я пойду, мне нервничать вредно.
Подругу как ветром сдуло, и она имела на это право. Надеюсь, в ближайшее время никто не побеспокоит меня. Вскоре вернулся хмурый доктор.
Он присел на кресло и еще раз меня обо всем подробно расспросил. Измерил давление и что-то бесконечно писал в бумажках.
– Майя Филипповна, не хочу врать, но ситуация не очень хорошая. Прогноз по беременности неблагоприятный. Я бы рекомендовал прервать ее. Учитывая длительный прием оральных контрацептивов и прочего. Даю вам время подумать.
Он положил на стол листок и ручку.
– Когда решитесь, то напишите письменное согласие на прерывание. Вот бумаги.
Гипнотизировала листок несколько часов. За это время в палату заходили и уходили какие-то люди. Они приносили еду, отключали и подключали капельницы, помогали справить нужду.
Судя по всему, лежала я в не самой простой больнице. Шикарная просторная палата на одного сама по себе говорила об этом. Могу такое позволить. Да, определенно.
Уже когда вечерело, поняла, что так и не смогла решить. Как только тянулась к ручке и листку, перед глазами вставала картинка со снимка УЗИ. Маленькие ручки и ножки.
Я его еще не чувствовала, но душа уже требовала слез. Он там, внутри, совсем крошечный! Человечек. Вот я и промакивала глаза белоснежной простыней, думая о нем.
Мой малыш. От этих мыслей разливалось невероятное тепло, согревавшее меня от макушки до кончиков пальцев. Гладила животик и после слез немного истерично посмеивалась. Так вот кто запрещал мне пить. Вот кто наедает маме бока…
Мама. Совсем скоро я стану мамой. Стану ведь? В мыслях была такая каша. Разум настаивал напрячься, взять ручку и подписать бумажки, а сердце и душа оказались против.
Доктор озвучивал риски, и меня неслабо потряхивало. Только вот от слов, сказанных Русе, не осталось и следа…
Как там сказала Хлоя? Если я не поверю в своего малыша, тогда кто же? И я поверила.