Смотрю ошарашенно на двери. Его нет. Слава богу, ушел. Поправляю волосы и спешу домой. Чертов Ник, испортил такой вечер…
* * *
Дома меня встречают родители. Папа спрашивает, как прошел день, а после уходит в спальню. Мама накладывает мне поесть и остаётся со мной на кухне.
– Ну как в институте, прости, совсем я про тебя забыла. Как дела? Как учеба, нравится?
– Все хорошо, – просто отвечаю, упуская последний инцидент с Ником.
– А где ты была? Уже поздно. У тебя появился парень? В последнее время ты где-то пропадаешь.
Мама улыбается, а я спешу ее опровергнуть.
– Нет у меня никого. Мам, я… сегодня я была у Богдана.
– Что? Как это? Почему нам ничего не сообщила? С кем ты ездила?
Мама вскакивает со стула и начинает собирать посуду со стола.
– Мам, я сейчас кое-что скажу, только не злись. Я ездила с Берковичем… Просто понимаешь Богдану нужен друг. Ну вот я и подумала его позвать, помирить их. Давно пора было это сделать. Моя ошибка была в том, что я во всём винила его… Теперь из-за меня у него вся жизнь наперекосяк. В общем, все ужасно, мам. Я совершила ужасную ошибку, совсем недавно это поняла… Это я виновата… И теперь стараюсь все исправить. Дамир мне поможет. Я верю в это.
Осознание снова прокатывается горестной волной по всему телу. Да, если бы я была поумнее и не такой вспыльчивой, все могло быть по-другому.
– Дамир Беркович? Кира, ну что ты такое говоришь?
– Да, тот самый Беркович, его лучший друг. Я специально позвала его, чтобы он помог мне. Я думаю, теперь Богдан начнет лечение. Я уверена в этом. Надеюсь, ты не будешь меня ругать, – затихаю на последнем слове.
На глаза просятся слезы, но я так устала реветь, что, сглотнув ком в горле, терплю.
– Кира, сделала, значит, сделала. Я как-нибудь это переживу. И ты его сестра, мне кажется, ты знаешь его лучше, чем я. Так что может ты права? Если это поможет Богдану, то почему нет? Дамир хороший парень… А ты с ним помирилась? Насколько я помню, он тебя обижал!
– Да, было… Это осталось в прошлом. Сейчас мы общаемся хорошо. Мы оба были невыносимы и портили жизнь друг другу. Даже трудно вспоминать, как я его ненавидела. Но когда поняла, что он невиновен, словно все перевернулось. Мам, я поняла, что сама ужасно поступила.
Мама отводит глаза, дрожащими руками убирает посуду в раковину. Наливает стакан воды, медленно пьет. Потом тихо ставит его на столешницу и поворачивается ко мне.
– Дочка, все мы совершаем ошибки. И я в том числе, мне очень стыдно, что когда-то я подлила масло в огонь. Обвинила во всем тебя, но я… – мама всхлипывает, неужели плачет, – Я просто была на грани… Прости меня. Я люблю тебя, зайчик. Люблю вас обоих одинаково, и вы самое ценное, что есть у нас с отцом.