А дальше мальчишка ведет нас по переулкам, напоминающим больше не город, а деревню этак восемнадцатого века. Даже сливы сточных вод тут были, в виде еще старых арыков. Правда, зловония от этих ручейков не исходило, видимо, чистят и их. Дорожки усеяны коричневыми гладкими камешками, отполированными временем и почти замурованными в бетон. Изредка можно увидеть снующие туда-сюда кареты с разномастными гербами и напылением золота на металлических корпусах красивых громадин. Широкие колеса были небольшими, но при каждой кочке внутри что-то тихо шипело, будто выпуская воздух, видимо, тут придумали свою амортизацию, чтобы не отбивать пятые точки на кочках. Запряженные звери шли спокойно, не беспокоясь об остальных прохожих и практически не реагируя ни на что, кроме собственных удил. Народ был одет не пестро, на них больше красовались белые или, скорее, серые рубахи, кожаные брюки или льняные шаровары, вот они были теплых тонов, а то и вовсе просто черные. Жакеты, накидки, изредка можно было встретить шикарных леди, которые надевали, по-видимому, сто и один подъюбник, умудряясь не исходить семью потами в такой жаре.
— Духота такая, а они, как капуста, — тихо говорю себе под нос и встряхиваю головой, представив, что и мне вдруг придется такое носить.
Вот так, рассматривая прохожих и местную архитектуру, мы, наконец, подошли к самому базарчику. Меня немного удивило то, что он был сделан в форме круга, а в середине стояли столы для отдыха. Очень практично, можно и товаров прикупить, и передохнуть, и присесть в перерывах.
— Лучшие упряжки у гнома Фурфа, лучшие упряжки… — зазывалы надрывали глотки, выкрикивая и жестикулируя, махали своими товарами, будто флагом.
Пару раз меня задевали чужие локти, но спустя несколько столкновений я приспособилась подобно Тилю и стала уже уверенно сновать в толпе. Пахло едой и травами, мехом и зверьем. И действительно, чуть в стороне, по левую руку стояла конюшня, или, скорее, загон с занами. Проходя мимо самодельных прилавков со всякой всячиной, я удивлялась, сколько тут всего магического! И голографический иллюзорный камень, который, по заверениям продавца, является новейшей разработкой императорских магов, на что один военный в мундире, чем-то напоминающий моего первого посетителя, возмутился, привлекая к себе мое внимание:
— Чего городишь? Это устаревшая на два года модель, никакая не “новинка”, — фыркнул презрительно военный.
— Ты что же это, меня обманщиком считаешь? — начал тут же отстаивать свой товар продавец.
Я уже не слушала, наблюдая за тем, как вокруг камня, сантиметрах в двадцати над полочкой, кружила красивая желтая бабочка, проходя при этом сквозь руку продавца, будто призрачная. Чуть дальше были рулоны тканей и уже готовые платья, расшитые жемчугом, мехами и просто цветами из блестящих нитей. Тут же дородная женщина в милом сарафане, так же расшитым мелкими цветочками, подпоясанным кожаным коричневым корсетом, творила другую магию прямо на наших глазах, двигая руками, будто заправский жонглер. Она управляла нитями, вышивая огненного феникса прямо на бюсте белого платья.