– Ему как раз я звонить не собираюсь, Яся. Все равно узнаешь, так что скажу. Мурата арестовали. Речь идет о чрезвычайно крупной сумме хищения государственных средств, и если обвинение подтвердится, его ждут большие неприятности.
Слова отца подтверждают то, что я уже знаю, но я молчу, лишь приподнимаю брови, когда отец произносит:
– Я хотел позвонить Александру Владиславовичу Ставрову.
В шоке распахиваю рот, не верю в то, что слышу.
– Папа… а он тут причем?!
– Когда ты пропала, дочка, Айдаров пришел в бешенство, он лютовал. Потом появился Александр Владиславович и только он смог утихомирить Мурата. Миллиардер предложил свою посильную помощь в поисках...
С трудом удается удержать лицо и не вытаращить глаза. Лекс… Гун… Айдаров. Боже, я попала в хитросплетение интриг и игр сильных мира сего.
Александр Ставров. Судя по всему, друг Монгола, иначе он бы не был гостем в его доме и если он знал изначально, где Гун, он мог слить местоположение Мурату, тогда бы он пришел с войной.
Но этого не случилось.
– Ты забудешь, что видела меня…
Бархатистый голос, как на повторе, и прожигающий взгляд черных, как сама ночь, глаз…
Кто же ты такой, Александр Ставров?
Какую игру ведешь?
Свой или все-таки чужой?
Куча вопросов вихрится в голове. И кричащая интуиция, что этот мужчина не враг, по крайней мере, не мне и не Монголу.
И он все же выполнил слово, привез меня домой.
– Ясенька, дочка, ты почему молчишь?
Голос отца заставляет вынырнуть из своих дум.
– Просто у меня голова болит, пап.
Чистая правда. Слишком много информации. И в мозгу у меня цветет и жалит лишь одна мысль:
Александр Ставров – друг или враг?
Отвожу взгляд, рассматриваю дом. Больше ничего не напоминает о дне моей свадьбы. Все стало таким же, как прежде. И еще один вопрос:
Почему Монгол позволил мне уйти именно сейчас?
И ответ приходит сам собой.
Мурат арестован. Судя по всему, он действительно лишится всего, что имеет. Месть Монгола планомерная. Удар за ударом. Отрывая и лишая всего, что дорого…
Так он сказал.
Только со мной у него что-то пошло не так…
От этой мысли цепенею.
– Дочка, поговори со мной. Может, врача, психолога?
Отец встает и резко делает несколько шагов по комнате.
– Алексей, подожди, девочка столько пережила! Дай ей время. Не дави.
В голосе Марины слышны волнение и забота. Смотрю на ухоженную женщину в пеньюаре и силюсь понять, насколько она усовершенствовала актерское мастерство. Не верится что-то в ее искренность.
– Ей нужен чай с малиной и горячая ванная. Мы все очень рады, что ты вернулась, Слава.
Не отвечаю на заявление мачехи. Просто киваю.