Прикрываю глаза. Сжимаю зубы. Хочется подняться к ней. В спальню. Взять то, что принадлежит мне, но я лишь сжимаю кулаки сильнее.
– Я услышал тебя.
Улыбается краем губ. Мудрая женщина.
– Ты поможешь ей, Рения.
– Все сделаю, господин. Она мне напоминает котенка, выпавшего из коробки. Обогреть ее нужно.
Пропускаю реплику мимо ушей.
– Как она сейчас?
– Лучше. Спит.
Что-то меня напрягает. Чутье не подводит никогда.
– Это все? – спрашиваю с нажимом.
– Нет, господин… Она просила меня… Вы должны знать, хозяин…
Глава 11
Ярослава
Как я сплю, не знаю. Просто падаю в темноту. Все как в тумане. Лишь редкие кадры восприятия. Лучи солнца ласкают кожу, затем опять сумрак.
Ощущаю чужое присутствие и грубую руку на пылающем лбу. Касание крепкого пальца, очерчивающего профиль.
Едва распахиваю глаза, чтобы увидеть лицо Монгола, буквально нависающего надо мной, и эти янтарные глаза... Они преследуют меня во снах. Я словно бегу прочь, пытаюсь спастись, но знаю наперед, что не удастся.
Прихожу в себя от агонии сна.
– Попей…
Мягкий женский голос и влага на губах, а затем опять ухожу в спасительную тьму.
Мне снится многое, но самое яркое, что вижу – это Мотя, гоняющий в футбол по огромному полю.
Видеть брата здоровым, улыбающимся, так оглушительно, что даже во сне я замираю, пытаясь впитать в себя образ веселого разгильдяя.
– Гол! Я забил!
Не слышу его голоса, я никогда его не слышала…
Лишь читаю по губам, что говорит мой Мотя, наблюдаю, как откидывает темную челку с глаз, и шепчу сквозь слезы:
– Матвей, – зову во сне и понимаю, что именно таким был бы брат, если бы не редкий недуг, приковавший его к постели.
Опять ласка на щеке от грубой руки, которая цепляет мои слезы, и горячий шепот в самое ухо:
– Тише, Алаайа, тише. Ты не уйдешь. Рано тебе. Я не отпускаю.
Дыхание на губах чужое, резкое, острое, заставляющее ощутить, насколько сухие и потрескавшиеся у меня губы.
Опять воронка в небытие и лишь изредка чувствую, как свет, падающий из окна на меня, сменяется тьмой.
И голос глубокий, пробирающий:
– Что с ней, женщина?!
– Кризис миновал, господин. Это последствия. Организм молодой, справится.
– Головой за нее отвечаешь.
Тишина. Провал.
Резко распахиваю глаза от луча, попавшего на лицо.
Утро. Только вот какого дня? Все тело ломит, болит каждая косточка, каждый нерв тянет.
Рассматриваю комнату и выдыхаю обреченно:
– Значит, не сон…
Голос непривычно хриплый и стоит простой фразе слететь с губ, как понимаю, что дико хочу пить.
Рядом на тумбочке стоит графин, я просто беру его и пью из горла, ощущая, как жидкость течет по подбородку, капли струятся вниз и мочат ночнушку.