* * *
Иногда мрак пугает, но порой он может завораживать, как сейчас, когда свет подчёркивает его густоту, и лоснящиеся нити переплетаются с ослепительными лучами. Темнота и свет танцуют вокруг меня, перетекая друг в друга, как части одного целого.
«Не бойся», — шепчет внутренний голос. Но я и не боюсь: я очарована.
«Не впускай», — вдруг отчётливо слышу новое требование.
Перед внутренним взором появляется картина: человек сидит в позе лотоса, точнее, видно только его силуэт и полупрозрачное тело, словно сотканное из фиолетовых нитей; вдоль туловища расположены семь пульсирующих разноцветных кругов.
Потом я вижу несколько лиловых человеческих силуэтов. Они стоят рядом и держатся за руки, а у них в груди мерцает и переливается пространство, полное звёзд. Кажется, можно протянуть руку и коснутся материи: на ощупь она наверняка будет мягкой и тягучей.
Образ вновь меняется: в тёмном космическом пространстве я вижу только кисти, уходящие прямо во тьму. Между ладонями медленно вращается голубая планета с материками, покрытыми желтоватыми, коричневыми и зелёными пятнами.
Вдруг я чувствую, будто падаю во мрак, и в следующее мгновение ясно ощущаю своё тело.
Раны почти исцелились: наверняка прошло достаточно времени, бутоны на моём теле налились жизненной силой и скоро распустятся.
И меня манит свет. Его источник совсем незначительный, но, окружённый темнотой, он не гаснет, и я невольно тянусь к нему, что вынуждает меня открыть глаза.
На меня смотрит человек с самой необычной внешностью, которую я когда-либо видела.
Я не художник, и смысл линий скрыт от меня, но трудно не заметить, как все черты словно куда-то устремляются: продолговатое лицо, высокий лоб, длинные очерченные брови, прямой нос, заострённые губы, волосы затянуты в тугой пучок на затылке. Но самое удивительное — это миндалевидные глаза… Они чёрные, как каменный уголь и зияют притягательной пустотой…
Я никогда не видела такой темноты. Её можно сравнить только с космосом, и даже он покажется светлее. Чёрные волосы, чёрные глаза… Что может быть хуже?.. По крайней мере, для эдема…
Очнувшись, я бегло осматриваю незнакомца, и, хотя вижу только его плечи и грудь, меня начинает трясти от осознания, насколько он, должно быть, высокий и сильный. В моём сознании всплывает образ из полузабытых снов: высокий мужчина с широкими плечами, чьё лицо было скрыто в тени, и даже крадущийся луч света так и не выхватил его из тьмы… А потом другой образ: я вспоминаю чёрные — уже мои — волосы в отражении озера. И сердце сжимается не просто от ужаса, но от какой-то необъяснимой и непонятной мне самой тоски.