Он… спрашивает меня серьезно.
То есть это не игра? Или все же игра?
Я слишком неопытна в таких делах, он — мой первый и единственный мужчина, который показал мне мир взрослых наслаждений, а сейчас…
Даже не знаю, что творится между нами. Однозначно, этой химии не научат в школе. Внутри происходит взрывная реакция, эмоции и желания выталкивают прочь разумные мысли.
— Нет, я не передумала, — шепчу, продолжая смотреть ему в глаза.
— Хорошо. Вот так… — задерживает меня за подбородок. — Бери в ротик и смотри мне в глаза. Я хочу видеть все.
От его слов кожа покрывается бисеринками пота от сильного жара, следом острые мурашки добивают меня окончательно.
Я сильно возбудилась. Только от одних намеков, порочных полутонов, уже «плыву», не зная, что со мной станет, когда мы по-настоящему приступим к делу.
Мой взгляд, вопреки приказу, опускается на внушительную выпуклость его брюк. Сглатываю инстинктивно, слыша протяжный, шумный выдох, падающий сверху.
— Не томи! — в его голосе проскальзывают по-настоящему приказные, металлические нотки большого босса. — Приступай к делу!
— Хорошо, — облизываю губу. — Если сегодня ты приказываешь мне, то просвети, что мне с этим делать…
Я опускаю ладонь на ширинку, легко провожу пальцами и сжимаю совсем немного, но ответная пульсация призывная и очень красноречивая.
Он хочет меня.
— Что делать? — спрашивает иронично. — То есть тебе нужно сказать прямо?
— Да. Пожалуйста.
— Что ж…
Я едва различаю смысл его слов, возбужденная до предела, готовая на любые безумства, что он предложит.
Сама от себя в шоке — так потеряться в любимом, что не видеть границ между «можно» и «нельзя», между страстью и пороком…
— Для начала расстегни ремень и ширинку.
Внутри порхают бабочки от предвкушения, задевая крылышками сердце, которое трепещет и заставляет пульс сбиваться за черту.
В ушах сильно шумит. Но звук металлической пряжки слышен прекрасно, от этого бряцания мои внутренние мышцы сжимаются, и трусики становятся влажными.
Веду вниз замочек-молнию, она поддается с трудом, брюки натянуты до неприличия.
Я нарочно делаю это неспешно, от медлительности движений внутри остро и туго натягивается пружина вожделения.
Экзекуция для нас обоих, мучительная пытка сгорающих от нетерпения…
— Не медли, Марика, — добавляет хозяйских интонаций в свой голос, заводя меня еще сильнее.
— Слушаюсь.
Спускаю брюки по его бедрам и цеплюясь за трусы, освобождая большой, налитый возбуждением член, который немедленно пружинит вверх, заставляя меня сглотнуть судорожно и сжаться.
Его размер…
Это что-то неприлично большое и очень красивое. Наверное, в любимых людях нам нравится все, вплоть до кривой усмешки и взмахов ресницам. Поэтому я безоговорочно влюблена в его член — толстый, длинный. Вздувшиеся под нежной, бархатистой кожей вены подчеркивают его величественный рельеф. Медленно провожу пальцами от головки до основания и осторожно касаюсь потяжелевших яиц.