Я слышу, как громко стучит его сердце. Мое барабанит в тесной клетке в таком же ускоренном темпе, бьется, как птица о прутья решетки.
— То есть… Ты ему все же поверила?
— Он меня совсем запутал. Начал с извинений, рассказов о прошлом, покаялся в том, как его сильно изменила жизнь и игра в большой бизнес. Сказал, что это грязь, в которой приходится запачкаться любому, кто хочет быть успешным. И как-то плавно перешел к теме измен. Подал новость о том, что ты ходишь налево, с участливым видом. Он извинился… За то, что говорил гадости мне. Мол, не хотел усложнять жизнь, ведь мне и без того приходится нелегко. Не дал возможности вставить и слова, вывалил это на меня! Сказал, что есть доказательства и… попросил перезвонить, как все обдумаю. Я не успела поверить и проникнуться. Мне было больно даже просто подумать о том, что это может быть правдой… Прости!
— Не извиняйся. Я виноват.
Мое сердце ухает вниз. Резко, с огромной высоты. Ощущения такие, словно оно разобьется в любой момент, и я — вместе с ним.
Жду дальнейших слов Алекса, словно вердикта судьи. Кровь застыла…
Марика
— Я должен был сказать тебе сразу, что отец, помимо тех гадостей, что наговорил тебе на днях в нашем доме, задумал кое-что еще.
— То есть… Ты знал, что он обвинит тебя в таком?!
— Нет.
Алекс проводит пальцами по моим плечам, улыбнувшись грустно.
— Я надеялся, что этот вечер и ночь станут незабываемыми, очень страстными. Пожалуй, они и станут незабываемыми. Только по совсем другой причине. Оденься, Марика, нам предстоит серьезный разговор! — целует в лоб.
Я стою без движения, словно впала в ступор. Алекс добавляет командных ноток в голос:
— Оденься, ты совсем замерзла и покрылась мурашками. Я попрошу подать тебе горячий чай в номер.
— Хорошо, — киваю.
Действую, словно автомат, подхватываю одежду и захожу в ванную, снимая с себя супер эротичный комплект из тончайшего кружева. Переодеваюсь в то, что было на мне надето: темно-серое платье и колготки винного цвета.
Быстро сворачиваю белье, но потом просто швыряю его в мусорное ведро.
Провожу немного времени перед зеркалом, словно медитируя. На самом деле просто пытаюсь не думать о чувстве беспомощности, которое овладело моими мыслями и сковало тело в миг, когда отец Алекса уверенным тоном обвинил моего любимого мужа в изменах.
— Марика, с тобой все хорошо?
Со мной все хорошо?
Я ищу ответ у своего отражения. Но это лишь отражение, которое не сделает ничего другого, кроме как повторит мои действия.
Ясно одно: я настолько сильно люблю Алекса, что если вдруг что-то разладится, пойдет не так, я никогда не смогу стать прежней.