Ничего ужаснее в моей жизни ещё не было. И прекраснее тоже. Потому что мы как идеально подходящие друг другу части конструктора.
Туго, тесно, но уже влажно… Его член двигается свободно. Доходит до упора, двигается назад и вновь входит с влажным звуком.
— Узкая и горячая… — стонет он. — Ужасно мокрая. Скучала по мне?
— Нет, — едва ли не выкрикиваю я.
Владимир нарочно начинает вдалбливать свой член. Резко и мощно. Выходит до самого конца и врезается на всю глубину. Он заставляет меня не просто дрожать, но агонизировать.
Тело вспыхивает искрами похоти и желания. Едва держусь на самом краю, как вдруг Владимир останавливается.
Его член пульсирует во мне. Крупное мужское тело дрожит от нетерпения.
— Открой глаза…
Владимир обхватывает пальцами шею и поглаживает кожу большим пальцем.
— Давай, Янина. Посмотри на меня. Хочу увидеть, как тебе это нравится.
— Не… не нравится, — мучительно выговариваю едва ли не по слогам.
Предательское сжатие мышц лона выдаёт меня с головой. Владимир простонал, качнув бёдрами. Он чуть сильнее сжал шею.
— Смотри на меня. Давай, девочка. Нравится? Нравится, когда я тебя трахаю?
Хватка пальцев усиливается. Его член вновь наполняет меня. И всё тело становится словно желе, дрожит в ожидании скорой разрядки.
Секса у меня не было так давно, что даже после нескольких остервенелых минут я готова кончить.
Мучительно и остро хочется этого оргазма.
И нет… нет… не надо… Не на-а-а-а…
Но меня резко сжимает вокруг его члена судорогой сильного оргазма.
— Ещё… — рычит Владимир, ускоряясь.
Он вновь обхватывает двумя руками мои ягодицы. Его член врезается с влажными сочными шлепками. Ещё несколько движений…
Я откидываю голову назад, задевая макушкой стену. Высоко в воздух взлетают стоны. Они все равно вырываются через плотно сомкнутые губы.
— Я… скоро… кончу… — слышу я его голос, прерывающийся частым дыханием.
Особенно резкий и жёсткий толчок.
Я кончаю опять, но на этот раз уже вместе с ним. Потому что Владимир выплёскивается, фиксируя меня. Всё ещё толкается бёдрами. На лице написано чистое удовольствие.
Он прижимается лбом к моему, гладит скулы и шею пальцами, тяжело дыша. Большой палец очерчивает едва заметный шрам на моей щеке.
Владимир словно хочет что-то сказать, но передумывает, поджимая губы.
— Посиди так… — просит он, отходя.
Владимир неторопливо поправляет на себе одежду, отвернувшись от меня. Во рту скапливается горечь.
По телу проносится волна. Мерзко быть использованной вот так. Хотя мышцы лона всё ещё сладко сжимаются. Наконец, я слезаю с комода, поправляя на себе бельё.