А на ужине... на ужине Валерка вдруг заметил, что «его» Катерина уже вовсе как-то и не «его». Возле неё вовсю увивался широкоплечий хмырь в тельнике, обретавшийся при лагере то ли в статусе подсобного рабочего, то ли в статусе посудомоя. Он строил глазки, распускал павлиньи перья. А Катерина мелко подхихикивала незамысловатым шуточкам уровня вчерашнего дембеля. Впрочем, партия ещё не была проиграна всухую, но не тут же выяснять отношения в самом деле? Да какие ещё отношения? Пару раз пообщались и уже «отношения»? Так, непонятки у раздатка. Зато двадцать шестая летала по столовке так, словно им выдали по полпачки сигарет, если всё пройдёт, как по маслу. Все такие расфуфыренные, в белых передничках, хвосты кобыльи – под платочками. Впрочем, случился-таки и тут мелкий инцидент. Кто-то из пацанов второго отряда, выбегая из столовки, прихватил хлеб со стола у мелких. Кто-то что-то сказал, и вот уже о том, что за хлебом не следят и его тащат, начала гудеть вся столовая.
– Кто за стол отвечает? – строго спросила Катя, подходя к месту происшествия.
– Соколова, – встряла Пунина, вытирая мясистые руки о крахмальный передник.
– С Сашей у вас договор был? Вот и передай Соколовой, чтоб ни о чём и не мечтала.
– Это ты о чём? – Валерка обратился к Кате.
– Пойдём, выйдем. Не здесь. – Позвала она Валерку за собой. Парень послушно вышел за девушкой на крыльцо столовой, прислонился к перилам, сложив на груди руки, и вопросительно поднял правую бровь, готовясь слушать.
– Понимаешь, – начала Катерина, – Я вот тут обмолвилась, что не знаю, как заставить их хорошо дежурить. А Саша, он же не первую смену тут. Он и сказал, что каждой зелёного горошка даст, сколько та съест... Вот... Видишь, как всё идеально теперь.
Выглядело всё и впрямь шикарно. Девки были шёлковыми, Горошка сколько каждая за раз слопает? Меньше банки. А на кухне, он сам знал, после ужина не только горошек, по полпротивня котлет остаться может, а компота или супа того же – хоть ноги мой. Конечно, кадрить девушку пищевыми надбавками не слишком благородно, но, увы, каждый добивается своего доступными ему способами. У Валерки банок с горошком не было. То, что Катя уже смотрит на того Сашку, как на чародея, Валерку не радовало, но, может, всё же поезд ещё не ушёл?
Дискотека не воодушевила. Впрочем, а чего он ждал? Всё, как всегда. Сперва измудрялись младшие отряды, кто-то не умея танцевать, просто шалил и бегал по площадке. Их залавливали вожатые и пытались изобразить совместно хоть что-то, то ли «маленьких утят», то ли «бабушка вместе с дедушкой», причём одновременно. Потом самых мелких увели, в круг вписывались сперва средние, потом те из старших, кто ходил раньше хоть в какие-то танцевальные кружки. И наконец, когда незаметно подкралась летняя поздняя темнота, пространство начало заполняться всеми остальными. Медляки Алекс даже не включал, куда они на первой-то дискотеке? Тут ещё все друг к другу присматриваются, а в первом и кавалеров-то нет. Народ только травмировать. Под конец все что-то бодро прокричали и стали расходиться по отрядам. Загнать своих и наконец-то вытянуть ноги – мечта порой недосягаемая. Да, все прекрасно знают, где корпус и во сколько бай-бай, но порой складывается впечатление, что с дискотеки ведётся стадо очень тупых животных, норовящих не попасть даже в открытые ворота.