Будить шестнадцатилетних так же тяжело, как и утыкивать спать. Мало того, что все они фифы-недотроги, и без стука в их хоромы входить не рекомендуется, так кисейные барышни о времени знают только то, что у них его навалом, а у вожатых – всё, что останется. Обстучав все двери и пригрозив, что через пять минут он будет вытягивать из постели всех и каждого, и ему будет абсолютно наплевать, в каком виде его чады доберутся до столовой, главное, чтоб число голов совпадало со списком, он отошёл к Катерине.
– Вторая часть Мармезонского балета за тобой. Через пять минут выводишь нормальных. А я поработаю потом вышибалой для особо тупых. А что такие будут – можно было не сомневаться. Первый день – это как лакмус. И для них, и для него. Дашь слабину – на всю смену на шею сядут. Прижмёшь к ногтю – шёлковыми будут.
«Тупыми» оказались Пунина с товарками. А ещё, как он, впрочем, и ожидал, Деревянко. Но если в двадцать шестой просто копались, размазывая по лицу слои штукатурки, то Деревянко ещё нежилась в кровати, даже не собираясь умываться. На двадцать шестую он просто рявкнул, пригрозил нарядами и замечаниями, и те с ворчанием принялись закругляться. А вот Оксанка вскинула уже накрашенные (когда красила? Ночью?) ресницы и, широко зевнув, произнесла с видом провинциальной актрисульки:
– Кушайте без меня. Я потом подойду.
– Через минуту одетая, или выведу в чём есть.
– Ага, – Деревянко перевернулась носом к стенке и продолжила театральщину.
– Не «Ага», а «Так точно».
Валерка вышел, хлопнув дверью. Показательно, специально. Двадцать шестая уже вылетала на улицу. Просчитав для верности про себя два раза по шестьдесят, Валерка вновь вошёл в двадцать третью.
– Рота, подъём...
– Я же сказала...
Одеяло было сдёрнуто.
– Да как ты смеешь!
Что он, вчера её ночнушку не видел? Теперь весь лагерь будет любоваться.
– Мы с тобой будем красивой парой. На нас все будут смотреть, но мало кто – завидовать.
Под локоток раз, подняли вверх – два. А дальше сама ножками, ножками. На улице не холодно, ничего до двери из корпуса дойдёт, по дорожке чуток пройдёт... Нет, ну посопротивляется для приличия, может даже крикнуть пару раз, но режим-то никто не отменял. Левой, левой, раз-два-три.
– Валер, всё, через шесть, нет, семь минут буду, – взмолилась девчонка, когда они уже почти спустились на первый этаж.
– Смотри, не будешь – в другой раз гусиным шагом пойдём. Мне не слабО!
Валерка выпустил Оксанку и поспешил к отряду.
– Придурок! – донеслось сверху. Кто бы говорил. Впрочем, повторить эксперимент теперь она вряд ли решится.