- Зачем тебе это? - спросил мрачно, продемонстрировав свою находку, выуженную пред очи Цветковой.
Алина замялась, а у меня вдруг в голове замелькали предположения того, для чего ей мог понадобиться стаканчик. И прежде, чем она бы ответила, я выдал тираду:
- Хотела провести экспертизу днк, потому что не знаешь, кто отец Машеньки, а у тебя теперь аж целых два кандидата?
Эти слова произнес горько, и даже привкус почувствовал на кончике языка - обжигающий, противный.
- Зря стараешься, Цветочек. За тебя это уже сделал тот, с кем ты переспала сразу после меня. Или до? Впрочем, это неважно. Отец Маши известен.
Я кивнул на конверт, лежащий на моем столе и припечатал:
- Это Малиновский. Что ты на это скажешь, Алина?
Я потянулась вмиг задрожавшими пальцами к конверту, не обращая внимания на вопрос Лаврова, повисший в воздухе, показавшемся вдруг тягучим, как смола.
Малиновский сделал тест… Зачем? Ответ вырисовывался только один: на самом деле он сомневался в своем отцовстве, о котором так громко заявлял. Следовательно…
Меня кинуло в холодный пот. Неужели он знал?..
А может, наоборот, нет. И именно это незнание о том, был ли у меня кто-то еще, и побудило его сделать тест?
Я одним коротким рывком схватила конверт и быстро развернула бумагу. Пробежавшись по ней взглядом, отыскала самую главную строчку:
«Вероятность отцовства 99%...»
Перед глазами все поплыло, в груди перестало хватать воздуха. Неприятная правда, от которой годами отмахивалась, все же догнала меня и хорошенько приложила прямо в лоб.
- Ну так что? - снова потребовал ответа босс.
Чего он хотел? Ну чего?
- Что? - эхом переспросила я.
- Что ты на это можешь мне сказать?
Последнее, чего мне хотелось сейчас - это повернуться к нему и увидеть на его лице то разочарование, которое четко сквозило в глубоком голосе, что так часто слышала ночами во сне. Но я все же нашла в себе силы поднять на него глаза и сказать:
- А я должна что-то говорить? Вы ведь уже сами сделали все возможные выводы о моем уровне социальной ответственности, Константин Павлович.
Он промолчал. И это молчание ранило сильнее любых оскорблений.
Я бросила ненавистный белый конверт ему на стол и холодно отчеканила:
- Не думаю, что должна вам что-либо объяснять. Не думаю, что вообще что-то вам должна. Это вы были женаты, а вот я - совершенно свободна.
Его губы изогнулись в нехорошей, неприятной улыбке.
- Ну и как, Цветочек? - спросил он с проступившей в голосе хрипотцой. - Кто победил в этих постельных соревнованиях?
Теперь уже я взглянула на него с усталым разочарованием. Жаль, что босс не понимал, что я никогда бы не прыгнула в осознанном состоянии от одного к другому так легко… Впрочем, как он мог это понять, если до той ночи вообще меня и не замечал?