- Я понимаю, - вздохнув, сказала, наконец, Маша.
- Тогда, может, просто пойдем к нему? Все втроем? А потом выпьем чаю, м? - спросила мама, и столько всего было в этих вопросах, что Маша невольно вздрогнула.
Ей было так жаль, что мама не понимает простую вещь - им нужен вовсе не этот противный дядька. Им нужен совсем другой человек.
Внезапно Машу осенила идея, но ни с кем, кроме Петеньки, она пока делиться ею была не готова. Потому, чтобы отвести от себя подозрения, она улыбнулась и кивнула:
- Пойдем и выпьем чаю. Только недолго. У нас с Петей есть дело, - заявила как можно более серьезно.
После чего, удобнее перехватив тюлененка, пошла к выходу из комнаты.
Чаепитие проходило напряженно. И это еще мягко сказано.
Маша больше не устраивала показательных выступлений, но от этого было не легче. И, глядя на то, как дочь старается сделать вид, будто Артура тут вообще нет, я испытывала полное бессилие.
Хотелось, конечно, надеяться, что когда мне придется сказать ей правду о том, кто ее отец, Маша изменит свое поведение. Но что-то мне подсказывало, что концерты имени Константина Лаврова будут продолжаться и дальше. Потому что дочь ни о ком, кроме него, даже и слышать не хотела.
И чем он ее так очаровал? Впрочем, мне ли было не знать о способностях босса проникнуть в душу? А в моем случае - даже еще глубже…
От неприличных картинок, всплывших в памяти в связи с той ночью, стало жарко. Да что же за наваждение-то такое? Почему из всех мужчин в мире так влекло именно к этому? Единственному, с кем быть не могла.
- Машенька, а какие ты любишь сладости? - прервал мои невеселые мысли голос Малиновского.
Я ожидала, что дочь проигнорирует вопрос, как до этого момента - присутствие самого Артура, но она хмуро ответила:
- Я не люблю сладкое. Мама говорит, что от него зубы портятся и вообще толстеют.
Я приподняла брови. Что-то раньше ее мои наставления не впечатляли…
Перехватив недоуменный взгляд Малиновского, я покачала головой - мол, неправду говорит. Упрямится.
- Хорошо, а что же ты любишь? - терпеливо спросил он.
- Ничего, - последовал лаконичный ответ.
- Так не бывает, - улыбнулся Артур.
- А у меня - бывает, - сурово отрезала Маша. - И вообще, нам с Петей пора. У нас дела. Важные.
Дочь быстро выскользнула из-за стола и умчалась в свою комнату с такой скоростью, какой я еще в ее исполнении не видела.
- Она меня не принимает, - невесело констатировал Малиновский.
Я перевела на него взгляд. Вместо привычной самоуверенной усмешки на его лице была кривая улыбка.
Кажется, его это по-настоящему беспокоило. Или просто задевало гордость?