– Да, – опять киваю я. – Я не могла рассказать ему. Никому не могла. Влад запретил мне. И Дмитрий. Помнишь, я говорила про справку, что я опасна для ребенка? Если бы я рассказала все Олегу, то они дали бы ход делу. Но это и не все.
Я замолкаю. Опять смотрю в окно. Роман не торопит. Ждет.
– У Влада и Дмитрия есть документы, подтверждающие совершение Олегом тяжкого преступления, – произношу, наконец. – И, вот, если бы я была честна с Олегом, то ему грозил бы реальный срок.
– А что за преступление? – спрашивает Роман.
– Мне показали видео, на котором он кого-то жестоко избивает. Я не разглядела деталей. Но это точно был Олег. Точно. Понимаешь? – мой голос начинает дрожать.
– Успокойся, Яна, – Роман берет меня за руку. – Успокойся. Я все понимаю.
– То есть, если бы я рассказала все Олегу, то и Никиту бы отобрали, и Олега посадили бы. Я не могла… Не могла поступить иначе.
Закрываю лицо руками и чувствую, как глаза становятся влажными.
– А Олег, конечно, не в курсе всех этих деталей? Так?
– Нет, – всхлипываю. – Но теперь он знает, что Никита – его сын. И я не знаю, что рассказал ему Дмитрий. Виделись ли они?
– Ну, судя по тому, как ведет себя Олег, он знает только то, что выгодно твоим родственникам. Пора, Яна. Пора рассказать ему. Поговорить с ним.
– Нет, – мотаю головой. – Вдруг Дмитрий только пугал? Вдруг он ничего не сделает, пока я не расскажу Олегу сама? Моя правда может дорого стоить нам обоим…
Мы как раз подъезжаем к дому, где живет Олег. Нас впускают не сразу. Долгие минуты ожидания. И кажется, что лифт едет слишком медленно. И на наш звонок слишком долго идут, чтобы открыть.
Дверь открывает сам Олег. Сразу же бросает взгляд сначала на меня, потом на Романа. Хмурится.
Не впускает нас, а выходит на площадку, прикрывая дверь.
– Олег, – кидаюсь к нему, – Никита… Он у тебя?
– Что случилось, Яна? – спрашивает он ледяным голосом.
– Никита пропал, – чуть не реву я.
Надежда, что он здесь, тает на глазах. Хотя то равнодушие, с которым Олег выслушивает мои всхлипы, заставляет задуматься об обратном.
– Как мог пропасть ребенок у хорошей матери? – я слышу в его голосе издевку. Это он. Никита здесь.
Вытираю слезы и стараюсь звучать уверенно:
– Зачем ты сделал это, Олег? Ты же украл его. Ты украл ребенка.
Олег усмехается.
– Я не буду говорить с тобой о сыне в присутствии посторонних, – косится на Романа. – Хочешь поговорить, заходи. Одна.
И он приоткрывает дверь.
Перевожу взгляд на Романа. Он долго смотрит на меня, потом на Олега. Потом снова на меня. И кивает.
– Я подожду здесь, – говорит мне.