- Потому что вы по старинке делите мир лишь на черное и белое.
- Как это?
- Это когда либо "да", либо "нет", а все остальное - от лукавого. Я занимался прыжками в воду все время, пока учился в университете. И славился как раз своим сальто. Один раз даже чуть не выиграл чемпионат страны.
- Вы?!
- И меня еще ни разу в жизни не оштрафовали за превышение скорости.
- Просто повезло!
- Что касается газет, то я предупредил на почте, что уезжаю. Но почтальон забыл.
Кэтрин почувствовала себя загнанной в угол.
- Теперь что касается вашей философии, или как вы там называете свои рассуждения? Люди - в том числе и соседи - общаются друг с другом, потому что им это приятно. А не потому, что они безупречны.
- Кажется, я вас обидела.
- Вы чертовски правильно понимаете ситуацию.
- Меньше всего я хотела обидеть вас, Таннер. - Ей хотелось, чтобы он понял, что и ей нелегко дался подобный выбор. - Извините.
- К черту ваши извинения.
- Но вы не понимаете. Как мать я надеюсь поддерживать с вами просто дружеские отношения.
- А как женщина?
- Перестаньте, Таннер. Вы просто мужчина, который...
- Просто мужчина? - Он фыркнул. - Мужчина, который вам небезразличен. Я вам нравлюсь, так ведь, Кэт?
- Не смешите меня! - Кэтрин шагнула в сторону. Но тут ее подвел снег, прикрывший ледяную лужицу. Ноги у нее разъехались в разные стороны, и она рухнула бы, если б не Таннер. Подхватив ее, он дернул ее вверх и, даже не дав времени прийти в себя, пронзил горящим взглядом.
- Попробуйте сказать, что это не так!
- Таннер, - почти сердито сказала она, пытаясь отодвинуться. - Мы два взрослых человека и делаем свой выбор осознанно. Не нужно усложнять все...
Судя по жесткому выражению его лица, ей не удалось убедить его.
- Скажите, что это не так!
- Я...
- Ну, быстрее!
Ее словно парализовало, когда его лицо оказалось непозволительно близко. Все, доводы и попытки что-либо объяснить мгновенно улетучились, когда его губы сомкнулись с ее губами.
Ее рука, еще недавно сопротивлявшаяся, буквально приклеилась к нему. Она лишь смутно почувствовала, что он осторожно переместил ее чуть ниже, чтобы согреть теплом, разлившимся между ними. Да-да, только что пространство вокруг них дышало холодом и замораживало, сейчас же все таяло от излучаемого ими тепла.
Он отодвинулся, лишь когда почувствовал, что она утолила свою жажду. Чувство шального опьянения сделало ее косточки и мышцы почти невесомыми. Все тело пело.
- Я знал, что вы не посмеете отрицать очевидное, - мягко сказал он, дунув на локон светлых волос, упавший ей на глаза.