Этот уверенный голос сразу же развеивает остатки сна, прогоняет радужные фантазии и безжалостно кидает в омут действительности.
Я еще некоторое время лежу, наслаждаясь отголосками былого ощущения тихой радости и безопасности, восстанавливая по крупицам события минувших дней и набираясь смелости. Оказывается, принять решение мало. Гораздо сложнее отважиться его осуществить. Во рту мгновенно пересыхает. Словно я не пила уже много-много дней. И пульс начинает стучать часто и громко. Кажется, что его слышу не только я, а и король, лежащий рядом. Становится страшно, что вот-вот прямо сейчас он обо всем догадается. И не даст мне объяснить. Просто отправит в темницу ожидать приговора. Но я не трусиха. И не хочу больше бояться. Я хочу покончить со всем как можно скорее.
Собрав волю в кулак, открываю глаза.
Взгляд проскальзывает по загорелой груди, темным завиткам волос, минует яремную впадинку, мощную шею и волевой, покрытый щетиной подбородок, чтобы, наконец, встретиться с черными, как безлунная ночь, глазами.
− Доброе утро, принцесса, − улыбается, приподнимая лишь правый уголок губ.
Слюна во рту тут же становится вязкой и отказывается проскальзывать дальше по горлу, застревает комком где-то в районе гортани.
− Еще не утро, − неуверенно шепчу.
Чтобы взглянуть в окно, нужно повернуться, а я глаз не могу отвести. И пошевелиться не могу. Словно приворожил. Полагаюсь только на собственные ощущения.
− Желать доброй ночи после пробуждения было бы странно, − улыбка так и не сходит с его лица.
Я краснею. Действительно. Я о каких-то глупостях думаю, к словам придираюсь… А мне ведь предстоит очень важный разговор. И я уже хочу перейти к нему, хоть от страха все обмирает внутри. Но с губ срываются совсем другие слова. Наличие в моей постели дракона выбивает из колеи. Почему он делит со мной эту неудобную узкую койку? Вряд ли ради плотских утех. Сейчас я способна только спать, есть и, судя по последним часам, плакать. Не очень-то полезные умения для любовницы.
− А… а что вы делаете в моей кровати? − выдыхаю едва слышно и краснею еще больше, замечая взгляд, которым по мне проходится муж.
− В нашей кровати я сплю, − хмыкает, и, подсунув под меня руку, удобнее устраивает на своей груди.
− Нашей? − хриплю изумленно.
Если он говорит, что нашей, значит, уже не первую ночь мы спим в обнимку. От подобной мысли становится жарко. Внутри поднимается странная дрожь, которая едва заметной волной пробегает по телу.
− У уважаемой госпожи Боадики не так много комнат, − лукавые смешинки так и пляшут в бесстыдных драконьих глазах. А широкая ладонь, скользнув по спине, замирает где-то у самих ягодиц. − Тем более, что мы муж и жена.