– Действительно похожа. Полагаю, вполне сойдет, – изрекает он, пристально рассматривая меня с головы до пят. При этом кривится, словно видит перед собой что-то отвратительное и неприятное.
Растерянно тянусь правой рукой к левому предплечью и, не жалея сил, отчаянно щипаю. Хотя понимаю – это не сон и не бред. Я ударилась коленями, а не головой. И они, между прочим, до сих пор саднят. И джинсы разорваны. На ткани проступили пятна крови. Надеюсь, я сумею их отстирать. Штопать, так уж и быть, не буду, сделаю вид, что это так было. Спасибо современной моде!
– Вы кто? – отвлекаюсь от одежды и снова смотрю на мужчин. – Как я сюда попала?
– Это нужно умыть, причесать и научить всему до завтра… – игнорирует мой вопрос тот самый пугающий мужчина. – Позовете мадам Кану.
– Слушаюсь, ваше величество, – кланяется “балахон”.
Но человек в черном этого даже не видит. Он уже широким шагом спешит покинуть странную комнату.
Я еще перевариваю услышанное. Только-только до меня начинает доходить, что словом “это” назвали меня. Что “балахон” к “черному человеку” обращался “ваше величество”. И что я похожа на какую-то принцессу Ноэль…
Снова тянусь к предплечью. Слишком похоже на бред. Может, я таки ударилась незаметно?
Балахон тоже исчезает за дверью, но сразу же возвращается. Смотрит с любопытством. Обходит по кругу, как музейный экспонат. В груди начинает неприятно покалывать. Нехорошо так. В предчувствии неотвратимой надвигающейся беды.
– Где я? – снова повторяю вопрос. – Что вам от меня нужно?
Меня опять игнорируют. Вместо этого мужчина подается вперед и внезапно хватает меня за подбородок. Второй рукой сдергивает с уха сережку, о которой я уже успела забыть, а затем принимается вертеть в разные стороны мое лицо, еще тщательнее рассматривая.
В первые мгновения настолько удивляюсь подобной бесцеремонности, что позволяю ему это делать. Но спустя мгновенье прихожу в себя и отталкиваю чужую ладонь.
– Уберите руки! – гневно вскрикиваю и отодвигаюсь подальше, насколько это возможно, пока не начинаю ощущать, что вот-вот упаду.
Сижу я на странном мраморном постаменте, напоминающем алтарь. И только сейчас замечаю, что по соседству возвышается точно такой же. А под белым полотном, покрывающим его, смутно угадываются очертания человеческого тела.
Поспешно отвожу глаза. Даже знать не хочу, что или кто там на самом деле.
– Ты гнев свой поумерь, селянка! Тебе оказана великая честь! – хмурит брови балахон.
Снова кидаю взгляд на полотно. Там тоже тот, кому честь оказали?
– Оружие свое отдай! Живо! – приказывает.