– Неужели это и есть Ана! – восклицает Бриннэн.
Он подходит ближе, хватает меня за плечи и крепко прижимает к груди, как давнюю знакомую.
– Она самая, – хмыкает Рхианнон.
Я чувствую, как все мое тело деревенеет. Но в душе разливается ни с чем несравнимое умиротворение, будто бы я, наконец, попала домой. Туда, где меня всегда ждали. И только сознание тихими отголосками убеждает, что в этом есть нечто странное, неправильное. Мой дом вовсе не Энилейн.
Отстраняюсь, заглядываю в синие глаза, точно такие же лучистые, как у королевы фей-ир
– Почему?
– Что почему? – он не понимает.
– Почему вы рады? Это лицемерно!
Я сама не знаю, зачем говорю эти слова. Но не могу просто молчать. Эта странность она пугает. Разве можно одновременно чувствовать себя в безопасности, и страшиться этого. Зачем королеве и ее брату я нужна? Почему они так радушны?
– Разве ты не понимаешь? – к нам подходит Рхианнон. – В тебе дар. В тебе частичка сердца Энилейна. Ты наша. Вселенная посчитала тебя достойной дара Тирейры. Здесь твой дом. Здесь тебя всегда будут ждать. Любить. И примут, как родную. Ты и есть нам родная. Ты та, кто может жить и в нашем измерении, и измерении людей.
Опускаю взгляд. Не хочу никакого дара. Сейчас я, несмотря на бурлящую внутри энергию, чувствую себя совершенно измученной морально. Мысли текут вялой рекой.
– Неужели вы ко всем так исключительно относитесь? Ко всем “заблудшим овечкам”?
Брат и сестра переглядываются.
– Ана, ты первая “заблудшая овечка”... – осторожно говорит Рхианнон. – И настоящее чудо для нас.
Поджимаю губы. Чудом быть не хочется.
– А вот и обед, – со странной интонацией произносит Бриннэйн почти одновременно со стуком в дверь.
– Мы решили, что тебе будет комфортнее пообедать в маленькой компании. А ужин будет в большом зале. И тебя всем представят, – добавляет Рхианнон.
– Но зачем? – удивленно моргаю.
Не представляю, для чего мне знакомиться с остальными придворными фей-ир, если завтра я вполне могу покинуть Энилейн.
– Все жаждут увидеть иномирную сирену, – как само собой разумеющееся говорит Бриннэйн.
И мне это совсем не нравится.
Пока молчаливая служанка накрывает маленький столик в моих покоях, рассеянно наблюдаю за плавными движениями девушки. Все фей-ир грациозны и изящны. Представляю, как среди них буду выглядеть. Да еще и в платье этом затрапезном. Измятом. На подоле так и остались следы от брызг фонтана. Ткань высохла, но небольшие кружочки явно проступают на тонкой ткани.
– Присаживайся, Ана, – помогает сесть на изящный стул Бриннэйн.
Осторожно располагаюсь на краешке. Даже двинуться боюсь. Ажурная белая спинка настолько тонка. Кажется, стоит только на нее опереться, и сломается.