Я вся ушла в эти отношения. Позабыла о том, что мечтала стать кем-то, что планировала много работать и добиваться всего своим трудом. Позабыла о том, что когда-то расписывала страницы блокнота идеями открытия своего собственного ателье…
Глупо. Конечно, сейчас все это выглядело глупо.
Я поверила ему. Доверилось человеку, который не собирался исполнять своих обещаний, который просто игрался с наивной дурочкой, что глядела ему в рот с трепетом и благоговением. Поигрался, а затем выбросил на улицу, даже не пожелав озаботиться о том, что нас связал не много не мало, а ребенок.
С богатыми парнями так бывает. Уже в последствии я поняла это. В беспроблемной жизни иногда начинает все вокруг казаться серым и скучным и хочется разнообразия. И тогда находятся дурочки вроде меня, готовые их развлечь, в надежде получить что-то большее. Что-то, чего у них никогда не было. Именно так мне и заявил его брат в одну из последних наших встреч.
Я никогда не надеялась получить чего-то большего, кроме семьи. Настоящей, дружной, теплой и большой семьи, которой у меня никогда не было. А в итоге, я лишила себя профессии, карьеры, нормальной работы, а единственного сына — отца, который был так ему необходим.
И ведь я старалась… я до последнего билась за счастье, пусть не мое, но своего ребенка. Даже после нашего расставания, даже после отвратительного исчезновения Мадина и всех его ужасных слов, я пыталась сказать ему, что у нас будет ребенок, что в дальнейшем этому самому ребенку будет нужен отец. Я не просила и никогда не стала бы просить денег, я всегда справлялась сама, но этот взгляд моего малыша, когда он видел, как другие мальчишки играют со своими отцами во дворе… лепят с ними снеговиков, катаются на санках, играют в футбол, учатся ездить на велосипеде…
Родительского тепла никто и ничто не заменит. Ни деньги, ни время, ни другие люди. И мне было жаль за сделанный выбор, потому что Мадин не стоил таких жертв, а Игорь не должен был расплачиваться за мою недальновидность. Но… ничего вернуть было нельзя.
И я думала, что за последние семь лет я смирилась. Стала сильной, хотя бы ради сына. Стала более черствой, обросла панцирем. Но нет. Самообман. Наглая ложь. Во спасение… во спасение моей израненной души. Израненной равнодушием любимого человека. И вот мой пусть хлипко выстроенный, но барьер, огородивший от всего мира, рухнул.
Нет, я никогда не забывала своего Мадина. Он все еще снился мне по ночам. Тех немногих мужчин, что приходили в мою жизнь, я сравнивала с ним. Я все еще хранила подаренное им на помолвку кольцо. Я все еще испытывала к нему… что-то, не знаю, что, но точно испытывала. И я совершенно точно поняла это сегодня, когда увидела его светящиеся глаза, его широкую и радостную улыбку, почувствовала его настроение потому, что его новая жена, его безупречная Самира под стать ему самому, теперь ждала ребенка. «Первенца».