– Ты монстр, просто монстр, – выталкиваю давно созревшие во мне слова, а Света смеётся.
– Я просто никогда и никого не прощаю, Ксюша. Вот и всё. А ты меня очень обидела, очень. Вот и результат. Время собирать камни, да?
Да, обидела – с этим даже спорить бесполезно. Но разве я сделала это осознанно? Впрочем, какая уже разница – никаких слов не хватит, чтобы объясниться.
– Рому, кстати, можешь себе оставить, – величаво взмахивает рукой, пряча телефон в карман шорт и отходит к столу. – Мне чужие объедки нафиг не нужны. Но спустить твою подлость я не смогла.
– И что ты будешь делать… с этими фото?
Света делает вид, что усиленно размышляет над моими словами, а меня снова тошнит. Потому что даже представить не могу, на что способно её оскорблённое самолюбие.
– Хм… даже не знаю, – размышляет, постукивая пальцем по подбородку. – Может быть, удалить? Да нет, бред, конечно… а может, в социальные сети отправить? Ну, а что? Покажу всему миру, как умеет отдыхать моя сестра. Или сразу на порносайт?
– Ты не посмеешь.
– Правда, это уже лишнее, – покорно соглашается, но в глазах не тухнет лукавый огонёк. – Я их, наверное, твоему-моему милому отправлю. Как думаешь, он обрадуется?
– Света…
Горло сжимает спазм, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы хоть так растворить боль в груди.
– Ой, подожди! – радостно восклицает и хлопает себя ладонью по лбу. – Вот же, голова моя дырявая! Я же уже отправила!
Ксения.
Бах! Кажется, я действительно слышу отголоски взрыва – это мой мир летит на воздух.
– Отправила, да? – зачем-то озвучиваю очевидное, а Света кивает.
– Ничего сложного. Особенно, когда на твоём телефоне никаких паролей.
– Тебе точно пора в психушку.
Света удивлённо заводит бровь, а я пячусь назад. Безумие заразно, и здесь нельзя больше оставаться, ни в коем случае. Свои туфли нахожу на полочке у порога, а рядом на стальном крючке висит моя сумка. Машинально запускаю внутрь руку – по привычке, – и облегчённо выдыхаю: телефон на месте. Хотя, конечно, лучше бы я его съела, чем вот так.
Дура я, дура и это не лечится. Притащилась сюда, как последняя идиотка, хотя ведь Рома пытался отговорить, пытался вразумить.
Рома… при мысли, что он уже, скорее всего, видел все эти мерзкие фото, мороз по коже. Это так гадко, так отвратительно, что, кажется, каждой порой ощущаю смрад. В голове так много мыслей, они носятся в истерике, сталкиваются между собой и разлетаются по углам, как бильярдные шары после удара кием. Господи, стыдно-то как, тошно.
Но, уже коснувшись ручки двери, я возвращаюсь назад – туда, где наедине со своей злобой осталась Света.