Ха! Так я и знал!
– Два пацана! – восклицает Алиса и хватается за мою руку.
Слегка увеличившийся живот густо смазан липким гелем, по которому чужой мужчина водит прибором. Да-да, я вменяемый взрослый человек, не ревнивец там какой-то идиотский, но аж скулы болят, стоит представить, что кто-то может притронуться к моей женщине.
Так, стоп, не о том думаешь.
– Серёжа, мы же справимся? – у Алисы такие огромные глазищи сейчас, а блестящие тёмные волосы красиво обрамляют бледное лицо, что я не сдерживаюсь: наклоняюсь ниже, целую её в кончик носа и тихо, чтобы слышала только она одна, обещаю, что у нас абсолютно всё будет хорошо. И даже лучше.
И хоть мне самому до чёртиков страшно, не позволяю себе показать этого.
Через время нам отдают кипу бумажек, Алиса скоренько бежит в сторону кабинета своего врача – лучшего в городе – и уже через полчаса мы выходим из здания частной клиники. В ней лежала когда-то Маша – вроде бы, совсем недавно, а кажется, что миллион лет назад.
– Алиса, надо говорить детям, нельзя больше тянуть, – вздыхаю, а она на этот раз не спорит, а лишь кивает. – Умница.
– Думаешь, они обрадуются? – спрашивает, а я распахиваю перед ней дверцу машины. – Но с другой стороны… младенцы же во мне не рассосутся, так что рано или поздно всё равно пришлось бы сказать.
Она сама себя уговаривает, хотя вижу: новость о близнецах в её животе стала оглушительным шоком. Для нас обоих, признаться честно. Я и об одном младенце не мечтал – мне как-то всегда Костика для счастья хватало, – но чтобы двое…
Но это радость, иначе назвать своё состояние не могу. Пусть и с ощутимыми нотками растерянности. Но справимся, куда мы денемся? У нас вон, сколько хороших людей рядом.
Я выбираю модное кафе в самом центре – недалеко от главного корпуса универа, в котором учатся наши старшие дети. Старшие, а ещё недавно были единственными. Какая странная у нас всех судьба, причудливая.
– Они скоро будут, – говорю, поглядывая на часы, а Алиса нервно ёрзает в мягком ярко-жёлтом кресле, крепко цепляясь за продолговатые ручки. Аж костяшки белеют. – Пить что-то будешь?
– Безалкогольный глинтвейн, – жмурится от предвкушения и даже нижнюю губу облизывает. – И ещё я бифштекс хочу. Вот этот, с зелёным горошком и грибным соусом!
– Судя по твоим вкусам, нам придётся парням не грудь давать, а сырую баранью ногу, – смеюсь, а Алиса хлопает меня ладошкой по плечу, притворно возмущаясь.
– Может быть, всё-таки девочки? – предполагает, а я отрицательно качаю головой.
– Не-а. Во-первых, от мужчин в нашей семье рожают только мальчиков, карма у нас такая, Измайловская. А во-вторых, это будут какие-то очень кровожадные девочки. Да и чем мальчики хуже, я не понимаю?