И когда он возвращается, свежий после душа, с идеально причёсанными волосами, благоухающий морским ароматом геля, одетый в мягкие серые брюки и чёрный свитер, я уже полностью собрана, а идея с такси кажется самой идиотской из всех возможных. Потому что мне нравится проводить время с Сергеем, и я не хочу так быстро с ним прощаться.
Вдруг мой телефон оживает, и приходится отвлечься от романтических мыслей, хотя их так много в моей голове, что получается с трудом. Но на экране светится слова “дочь”, потому снимаю трубку практически сразу.
– Мамуль, а у тебя точно всё хорошо? – голос настороженный, с тревожными нотками, потому спешу заверить, что всё просто чудесно и я буквально через час уже буду дома. – Просто ты никогда на ночь нигде не оставалась, я начала волноваться…
– Ха, теперь понимаешь мать, да? – не могу сдержаться, чтобы не напомнить Маше о недавнем инциденте, а она сопит в трубку, пытается сместить тему в иную плоскость. – Ладно, проехали. Как ты, выспалась? Завтракала уже? Кофе много не пей, а то знаю я тебя!
Но прежде чем до меня доносится Машин ответ, я слышу мужской голос на заднем плане. Он летит откуда-то издалека, но ударяет меня прямо в висок. Чёрт, Самохин!
– Мария, твой отец в нашей квартире, что ли? До сих пор? Мы же, кажется, всё обсудили…
Мы действительно с Машей всё обсудили, и она уверила, что они с Самохиным поужинают, выпьют чай, закусят тортом и разойдутся в надежде на новую встречу. Одно дело он заехал к дочке в гости – я никогда их общению не препятствовала и обиды свои на их отношения не переносила. Но оставаться на ночь в моей квартире – не хамство ли?
Женя не имеет к этой недвижимости никакого отношения. Он вообще не имеет права ломиться в мой дом, в мою жизнь, прячась за Машу, прикрываясь ею. И я впервые жалею, что никогда не рассказывала дочери, какой на самом деле говнюк её обожаемый папочка.
– Ма… так получилось, – тараторит Маша, а я еле сдерживаюсь, чтобы не выругаться в голос. – Не злись, пожалуйста! Я тебе всё объясню, когда вернёшься, обещаю! Хорошо? Обязательно объясню.
Но я так зла, что бросаю трубку.
* * *
Первым, на кого натыкаюсь, открыв входную дверь, – Маша. Она стоит в коридоре, с большой суповой чашкой в руках и смотрит на меня взволнованно. В воздухе отчётливо пахнет куриным бульоном, у самой Маши круги под глазами, а светлые волосы собраны в небрежный пучок на затылке.
В последний раз она так выглядела, когда, словно безумная, готовилась к поступлению.
– Что тут вообще происходит? – спрашиваю и торопливо избавляюсь от пальто и сапог. – Ты заболела? У тебя уставший вид.