– Ладно, все эти подарки и ложь, ладно. Но он пытался тебя… я даже думать об этом не могу. Это дикость.
Я знаю, что у неё в голове кавардак – слишком многое вывалила на неё, неподготовленную. Но в глубине души меня греет мысль, что моя дочь – на моей стороне.
На этот раз Маша обнимает меня. И это так… так трогательно, что ли. И я еле сдерживаюсь, чтобы не утопить и дочь, и кухню, и соседей снизу в своих слезах.
А потом мы пьём чай. Маша насыпает в свою чашку щедрую порцию сахара, я хмурюсь, и она откладывает ложку в сторону с тяжёлым вздохом. Сладкоежка моя.
– Мама, Сергей Владимирович, он… – Маша смотрит куда угодно только не на меня, а меня забавляет, насколько ей неловко об этом говорить.
– Сергей Владимирович определённо он, – смеюсь и, взяв из глубокой вазочки сухарик, по старой привычке подсчитываю количество изюминок.
Сдобные сухарики – единственный вид сладостей, разрешённый в нашем доме в моём детстве. Но не больше двух и то раз в неделю. И к ним у меня какая-то беззаветная любовь на всю жизнь.
– Нет, ты же поняла меня! Мама, не издевайся! Вечно у тебя шуточки.
Машка пыхтит, краснеет и прячет нахлынувшую робость в чашке с чаем.
– Сергей Владимирович – определённо лучший мужчина, которого я встречала в своей жизни.
И достаточно.
– Но он… он же отец Костика.
Машу это явно беспокоит, но сегодня я поняла кое-что. Мне надоело оглядываться на кого-то. Надоело быть матерью, преподавателем, подругой, дочерью. Надоело делать то, от чего будет хорошо другим.
Я хочу быть женщиной. Обычной счастливой женщиной. Мне кажется, я это заслужила.
– Нам нужно встретиться, – бросаю и крепче сжимаю в руке телефонную трубку, а на том конце провода выжидающая тишина. – Двойной тариф за срочность.
На улице морозный вечер, и я намеренно не сажусь в тёплый автомобильный салон. Мне нужен этот отрезвляющий холод, чтобы из головы выветрилась злость и мрачные мысли. Потому что, выйдя из квартиры Алисы, ещё несколько минут ходил вокруг дома, выглядывал Самохина. Хотелось приложить его тупую башку о покрытый остатками снега асфальт, чтобы напрочь выкинул дорогу к бывшей жене. Но, слава богу, Евгеша пропал бесследно, иначе у меня были бы огромные проблемы из-за этого куска дерьма.
После моих слов о более чем щедром вознаграждении невидимый собеседник оживает и оживляется, называет адрес, где нам никто не помешает обсудить все детали. Назначает встречу на завтрашний полдень, я соглашаюсь – мне подходит время.
Мы обсуждаем ещё некоторые моменты и, довольный, я обрываю звонок и запрокидываю голову вверх. Вглядываюсь в тёмное небо, усыпанное звёздами – значит, завтра будет ещё холоднее. Изо рта вырываются облачка пара. Он медленно клубится вокруг, готовый в любой момент опасть снежными хлопьями. Мороз пробирается под одежду, сковывает движения, и я застегиваю пальто, поднимаю воротник . Внутри всё выстывает – надо двигаться. Я же обещал вернуться, Алиса будет ждать.