— Поехали. Нам нельзя опаздывать.
— Где похоронят Аврору? — спрашиваю в надежде узнать хоть что-то о подруге. Я ничего не слышала о ней. Ни о теле, ни о родных, которые захотели бы похоронить ее на родине в Ирландии, ни о друзьях.
— Я не выяснял.
Жаль. А я так надеялась хотя бы навестить подругу. Положить цветы на могилу, постоять рядом с надгробием, поплакать. В одиночестве. Мне это необходимо как никогда.
В тишине мы доезжаем до церкви. Уильям молчал, а я не посчитала нужным общаться на «светские» темы. Вокруг припарковано много дорогих машин. От них пахло роскошью, изысканной жизнью. Показушностью. Где угодно эти люди готовы продемонстрировать свое величие, даже в траурный день.
— Ни с кем не общайся, держись рядом со мной. По возможности приглядывайся к другим. Если найдешь что-то подозрительное, немедленно сообщи.
— Мы точно приехали на похороны?
— Если включишь мозги, то поймешь, зачем я говорю тебе это.
— Нельзя повежливее?
— Нет, — спокойно отвечает мужчина. Подонок! — Не дуйся, играй свою роль. И открой бардачок, там будет…
— Откуда у тебя пистолет? — округляя глаза, спрашиваю мужчину, когда открываю бардачок возле себя.
— Я просил не задавать лишних вопросов, — произносит жестче, чем раньше.
— Я не хочу иметь дело с бандитом!
— Я похож на преступника? — поворачивается и впивается магнетическими голубыми глазами в мои. Будто собирается невербально убедить меня в обратном. Но я не вчера родилась.
— Есть немного.
— Твои глаза тебя подводит.
— Плевать! Я не имею дел с нарушителями закона!
— Ты уже имеешь с ними дело. И поверь, я не вхожу в их число.
— То есть? — зависаю на несколько секунд, пытаюсь понять, о ком он говорит. Обо мне? О моей незаконной эскорт деятельности? О чем? — Ничего не понимаю…
— Идем.
Уильям выходит из машины, обходит ее и открывает с моей стороны. Галантно подает руку, удерживает ее, пока не встану на своих двух. Подставляет локоть. Как мило. Как будто мы женаты лет двадцать. Остается только мне влюбленно смотреть на личную каменную стену. Я отлично умею притворяться, Уильям правильно заметил. Иначе не продержалась бы почти год в компании Виктора.
— Мистер Скотт, — раздается позади мужской сдавленный голос позади нас. Оборачиваемся одновременно с Уильямом. К нам подходит тот самый Картер, которого окучивала Аврора.
— Примите мои соболезнования, мистер Уайт, — пожимает руку Уильям. Мужчина напротив выглядит осунувшимся, подавленным. Темные круги под глазами выдают бессонную ночь, бледные тонкие губы сжимаются, превращаются в ниточку. Они словно сдерживают боль хозяина, пронизывающую насквозь.