5. Добыть информацию об Элис Ласки
6. Следить за Элис Ласки
7. Войти в доверие и вытащить компромат на Крона
8. Убрать…
Остальное не читаю. Не могу. Не в состоянии. Он не мог так поступить. Не мог.
Я не буду плакать. Не буду…
Меня отвлекает входящий вызов. Картер. Звонит по новому номеру, который знал лишь один человек. Уильям.
— Ты поехала не по тому маршруту, Элис, — серьезным тоном преподавателя по английской литературе чеканит Картер. — Ты передумала сбегать?
Последующий ответ изменит всю мою жизнь. Он сотрет доверие к людям, мое прошлое и настоящее. Но я хорошо подумала, прежде чем ответить…
— Я согласна.
Год спустя…
Погода здесь такая же дождливая, как в Лондоне. Так же влажно, дождливо, печально. Я не замечала этого, когда бегала по знакомым Лондонским улицам в школу, когда ходила в магазин или на свидание с парнем. Не замечала этого, когда снималась для обложек журналов или для коллекции белья. Не замечала, когда встречалась с Виктором.
Когда встретила Уильяма…
Сказать, что мне спокойно — то же самое, что спустись свои эмоции в унитаз в прямом смысле этого слова. Как вы понимаете, это невозможно. Однако одиночество накрывает меня чаще, чем раньше. Может, потому что в такие моменты рядом всегда находилась Аврора? Наверное. Но я справлюсь. Нужно подождать совсем немного, когда раскроют дело о взрыве. Правда, когда это время наступит?
Как хорошо, что слова Эммы правоохранительные органы не приняли всерьез. Это были обвинения завистливой женщины, ничего более. Но я все равно волновалась, что меня найдут. Нет, не полиция. Они… Люди Виктора, которые не смогли проигнорировать высказывания Эммы.
Ведь Уильям больше не сможет защитить меня…
Теперь я веду затворнический образ жизни. Продукты пытаюсь заказывать на дом, из дома почти не выхожу. Интернет помогает не сходить с ума. Я даже начала писать книгу, чтобы не умереть от скуки. Только представьте: я и литература. Это совершенно разные вещи!
Хорошо, что Картер поселил меня в тихий район, где до меня нет никому дела. И я этому рада — наелась по горло общением с другими людьми. Я связываюсь только с одним человеком — с доктором Смитом. Звоню и спрашиваю, как дела у папы, как он себя чувствует и есть ли изменения в его состоянии.
Их нет…
Доктор Смит сказал, что после операции он долго приходил в себя, но амнезия так и не прошла. Для этого нужно больше времени и мое присутствие. Он снова давил на жалость, просил приехать. Раньше я не хотела приезжать, не хотела разочаровываться или разочаровывать. А сейчас не могу. От этого чувства в груди так больно и обидно, что порой я закрываюсь в уборной и плачу. Жалею себя. Вытаскиваю это гадкое чувство, когда никто этого не видит. Хотя кто заметит мои слезы, если я живу одна?