Еду как можно быстрее. По дороге звоню врачам, предупреждаю, чтобы встретили нас на выезде. Все должно быть готово, чтобы начать спасение моих девочек.
— Все будет хорошо…
Повторяю эти слова из раза в раз. Не знаю, кому именно они предназначены: ей, для уверенности в будущем, или мне для успокоения. Не время паники, нужно мыслить трезвой головой. Найти бы эту самую трезвость, когда внутри все трясется от волнения. От ситуации. От того, что мы поддались соблазну и не смогли остановиться. Нас предупреждали, что с этим частить нельзя, знали о запрете и все равно пошли наперекор ему. Судьбе.
Нас уже ждут. С каталкой, делегацией врачей во главе с Эльвирой Викторовной. И смотрит она на нас не очень-то добро.
— Давай помогу, — вытаскиваю мою малышку из машины и несу на руках к дверям больницы.
— Олеж, они же не дадут ей умереть?
В ее голосе появляются плаксивые нотки. Высокие-высокие. Словно я ее последняя надежда. Уверенность в положительном исходе. Только я сам не уверен в этом.
Ева смотрит на меня как в тот день у этой самой клиники. Когда она решила прыгнуть мне под колеса, развела на поездку и рассказала о своем друге. С той же болью. Грустью.
— Не дадут, малышка, обещаю, — и улыбаюсь в ответ.
— Олег Дмитриевич, кладите сюда! Быстрее, у нас мало времени! — командует Эльвира Викторовна, когда я аккуратно кладу свою девочку на каталку. — В операционную! Бегом!
Вся делегация заходит в помещение, едет по дальним коридорам, а я бегу следом. Не отрываю глаза от своей девочки, как и она от меня. Не разрушаем зрительный контакт, пока не доезжаем до дверей с горящей надписью: «Внимание! Идет операция!».
— Дальше нельзя, — говорит женщина.
— Ее спасут? Скажите, что спасут!
— Мы сделаем все возможное, — она окидывает меня строгим взглядом. — Я предупреждала о последствиях, Олег Дмитриевич, — разворачивается и исчезает за двойными дверьми.
Вот и все. Остаюсь один на один со своими мыслями. Прислушиваюсь к шуму за дверью, к происходящему. Пытаюсь хоть как-то предопределить итог операции. Не думать о плохом.
Не думать о том, что я могу их потерять…
— Вам необходимо прервать… — слышатся слова Эльвиры Викторовны.
— Спасите ее! Умоляю, спасите! — кричит по ту сторону двери моя девочка, пока ее голос не умолкает во врачебной суете.
И я бы умолял, пока не достигли бы желаемого. Но это бесполезно. Врачи не бессмертны. Они не боги, не судьба, которая может вмешаться в любой момент и поменять счет времени. Может повернуть события таким образом, что никакой критической точки для нас нет. Не существует. Мы так же счастливо живем в моей квартире в ожидании девочки, через пару недель придумываем имя, а зимой нянчим хрупкое тельце дочери на руках, пока не успокоится.