— Спаси ее… — повторяю слова Евы, глядя на слепящую люстру в тихом коридоре. — Умоляю, спаси ее…
Сижу здесь долго. Разговоров врачей не слышно. Вообще ничего не слышно. Меня словно лишили слуха. Ради безопасности, наверное, иначе разнес бы клинику по кирпичику, пока не узнал, что происходит с моими девочками.
Дверь внезапно открывается, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Передо мной появляется наш Эльвира Викторовна в маске, держа в руках окровавленные перчатки.
— С Евой все хорошо. Она спит под снотворным. Сердцебиение стабилизировалось, состояние в норме. Завтра будет переведена в палату и можете ее забрать, — отчитывается серьезным тоном.
Выдыхаю. Наверное, слишком шумно. Прямо таки чувствую, как камень с души упал, как напряжение испарилось из моего разума. Но это чувство длится недолго.
— Что с ребенком?
Она молчит. Мнется некоторое время, пока я испепеляю ее всеми возможными способами. Медлит. Назло мне или же в попытке, что догадаюсь сам. Стягивает маску к подбородку, обнажив усталое лицо, глубоко вздыхает и произносит лишь одну фразу:
— Мне жаль.
Двух слов достаточно, чтобы поставить нам с Евой приговор. Чтобы все мечты разрушились, а новые не появились. Им не место среди страдания и горя, среди развалин наших жизней, наших желаний.
Этого достаточно, чтобы снести все воспоминания и оставить с болью утраты.
Из головы вылетает все. Местонахождение, время, часовые пояса. Все, кроме кровоточащей раны. Я подставил ее под удар. Собственными руками позволил ей выносить ребенка, зная о последствиях. Ева могла умереть из-за моего эгоизма, а я даже об этом не подумал. Не подумал о том, что нам придется пережить. И если я никак не могу смириться с новостью о смерти еще не родившейся дочери, то Ева…
Можно много раз про себя повторять, что она сильная, смелая и переживет потерю, однако я буду дураком, раз стану рассчитывать на силу духа моей малышки. Она так же сильна, как и ранима. Прямо пропорционально.
— Олег Дмитриевич, езжайте домой, — Эльвира Викторовна устало вытаскивает меня в жестокую реальность.
— Могу забрать Еву сейчас, пока она спит?
— Не стоит. Ей нужно отдохнуть, и вам тоже.
Киваю. Слова более не нужны. Лишние в этой погрязшей тишине. Единственное, о чем прошу, это навестить мою девочку, пока она спит. В ответ получаю такой же молчаливый кивок.
Спит. Крепко-крепко, как ангелочек. Лицо расслабленное, умиротворенное, еще не знающее, что уготовила нам судьба. А я готов проклинать всех на свете за эту несправедливость. Не смог уберечь нас от боли. От несчастий. Все могло закончится гораздо хуже.