Теперь на меня смотрят большие медовые глаза. С чуть иным разрезом, но с озорным блеском, который я часто наблюдаю в последние дни. К струящимся темно-пшеничным прядям добавились темные пряди. Структурные. Идеально прямые.
Как у Евы после душа…
За свою практику я усвоил одну важную аксиому. Разум проецирует на картины самые сильные моменты из жизни, как бы сильно мы не загоняли их глубоко в разум. Необычные. Запоминающиеся. Мы можем о них забыть, не вспоминать месяцами, но себя не обманешь.
И картины дадут об этом знать.
С момента, как Ева переехала ко мне, прошло больше месяца. Я наблюдал за ее преображением, за тем, как она немного набрала в весе. Кости больше не выпирали так сильно, как раньше, но и к полноте она не склонялась. Однако все это ерунда по сравнению с тем, как ее глаза оживились.
Они приобрели блеск, стали ярче, наглость отошла на второй план. Даже не так — на дальний план. Проблемы с сердцем никуда не исчезли, но и приступов за это время не возникало — регулярные походы к врачу и правильное питание дали свои плоды.
— Привет, Ева! — слышу за дверью наигранно-детский голос лучшего друга. — Наконец-то лично с тобой познакомился. Как у тебя дела?
— Вы что, из органов опеки? — раздается серьезный голос Евы.
— Ну что ты, я друг твоего попечителя.
— Да? А похожи на…
— Привет, — выхожу на помощь. Не хватало, чтобы девчонка какой-нибудь херни Эдгару наговорила. — Каким ветром занесло?
— Мне нельзя к другу просто так зайти?
Эдгар стоит в дверях в парадном костюме и с зачесанными назад волосами. На лице играет такая довольная улыбка, словно только что выиграл большой куш.
— Это кто? — вмешивается Ева, недоуменно глядя то на меня, то на друга.
— Это Эдгар — мой лучший друг и менеджер. Эдгар, знакомься с моей… подопечной.
Друг приветливо тянет руку, в то время как Ева долго смотрит на ладонь, на мужчину напротив и не спешит проявить вежливость. Ребенок. Маленький недоверчивый ребенок в пижаме с Микки Маусом. Нахмуренная, брови подозрительно сведены на переносице. Будь она помладше, вряд ли бы сдержалась.
— Ева, слышишь меня? — дергаю девчонку за майку.
— А? — она обернулась и посмотрела на меня теми самыми глазами побитой собаки, которые я впервые увидел в больнице. В тот момент, когда она кричала во все горло о несправедливости этой жизни.
Когда была брошена на произвол судьбы всеми людьми на свете…
— Все нормально. Ему можно доверять, — шепчу на ухо. Эдгар в это время вопросительно выгибает бровь, глядя на нас. Не ухмыляется, но и недовольство не строит.
Ева не сразу жмет руку в ответ, все так же недоверчиво смотрит в похожие карие глаза. Наверное, их можно было бы назвать родственниками, если посмотреть со стороны. Любой другой так бы и подумал на моем месте. Но не я. Личное дело твердило об обратном.