Первое что пришло на ум: «Какого хрена?». Он накинул много деньжат, чтобы это дело замяли. Так какого же черта оно вновь всплыло? Егор злился. Хотя нет, это мягко сказано. Он зверствовал. Психовал. А чувство защиты вспыхнуло до невероятных размеров. Если вся его махинация всплывет, что станет с Лерой? Куда денется эта миловидная девчонка, к которой он так привык? Которая заботилась о нем и беспокоилась за здоровье? Куда?
— Не о той ли девчонке сейчас идет речь? — прервав напряженное молчание, пробравшееся, казалось, в каждый уголок просторного кабинета, произнес Роман Викторович, указав головой на дверь. Ударил в яблочко. Попал в точку. Как всегда. Только эта догадливость сейчас оказалась ни к чему.
— Нет.
— Не ври! — крикнул отец. Наверное, только этот человек мог читать собственного сына по глазам и понимать, когда он говорил правду, а когда лукавил. — Какого хрена тебя потянуло ее «убивать»? — повысив тон, продолжил он.
— Мать-алкоголичка продала девчонку за щедрую сумму, даже не поинтересовалась, что я с ней сделаю! — вторил Егор.
— Сейчас идут перевыборы! Если кто-то наверху узнает о твоих делишках в ментовке, в унитаз смоется моя карьера и вся наша жизнь!
Егор замолчал. Спорить сейчас с отцом бесполезно. В глубине души он знал, что поступил подло не только по отношению к родителю, но и по отношению к Лере. Он совершил множество ошибок, косяков, проколов — перечислять синонимы можно бесконечно, только это сейчас не имело никакого отношения. Раз идут за ним по пятам, значит, может пострадать и сама Лера. А он ни за что не может это допустить.
— Скажи, зачем тебе сдалась та девчонка? Влюбился? — за годы самостоятельной жизни Егор так отвык от отцовской проницательности. Даже в те моменты, когда он в юности хотел задеть родителя за живое, его все равно раскрывали, стоило лишь взглянуть на лицо, так похожее на Романа Викторовича.
— Нет.
— Снова врешь, — спустя несколько секунд произнес отец, глядя ему в глаза уже не со злобой, а с какой-то непонятной Егору улыбкой. — Впрочем, не важно. Сделай так, чтобы этот ментовский пидорас заткнулся. Либо увози свою девчонку на пару недель, чтобы никто не догадался о ее «воскрешении». Как только выборы пройдут, а я встану на пост губернатора — возвращайтесь, — вынес вердикт Мороз-старший. А что оставалось Егору? Только смириться. Наверное, он смог бы поспорить с ним, доказать, что сам справится без вреда для его предвыборной компании, однако речь шла уже не о лишнем доказательстве самостоятельности, а о хрупкой девушке, ожидающей его за стенами кабинета.