Тропка петляла между деревьев и вела вниз по склону. Старичок шел первым, делая аккуратные размеренные шаги и смотря под ноги. На плече он нес сумку, а в руках держал горшочек с цветком. Мальчик следовал за ним бодрыми веселыми шагами, едва ли не в припрыжку. Оба молчали, но молчание длилось не долго – мальчик заскучал и стал задавать вопросы.
– Дедушка Албер, а куда мы идем? И за чем? И что будем делать?
– Не торопись юный Остахан, скоро и сам все узнаешь и увидишь. А рассказывать на ходу, я не буду. Лучше один раз показать.
– Что? Но это слишком долго. Расскажите сейчас! Это волшебное место?
Мальчишку просто распирало от любопытства.
– Тише Ханик будь терпеливее, спешка к добру не приводит.
– Ну хоть скажите, там волшебство есть?
– Ох, есть волшебство.
– Ну и еще расскажите хотя бы как называется то место, ну пожалуйста.
– Мейскейон – это на эльфийском языке. А по-нашему – царь-древо или живо-цвет.
У мальчика округлились глаза.
– Ух ты! Вы знаете, эльфийский? А эльфов вы видели? Правду старый Димир рассказывает, что у них уши острые?
Старичок охнул и, посмотрев на мальчика очень серьезно, ответил.
– Правду сказал братец Димир, уши у эльфов острые, но не там ты причуду ищешь, дело то не в ушах. Они другие совсем, не как люди, особый народ. И человеку стоило бы многому у них поучиться.
– Правда? И чем это они так на людей не похожи?
– Ох Ханик, это же так просто не объяснить. Различий то множество, и большинство из них призрачные, едва уловимые. Но, я постараюсь растолковать. Только дай мне немного подумать.
Не спеша спускаясь с горки, они свернули на другую тропинку, уходящую в сторону, к горе-соседке. И не успев оглянуться стали подыматься вверх. Мальчику уже было невмоготу ждать, но он терпел, не смея потревожить старичка. Закончив размышлять, Албер преступил к рассказу, стараясь тщательнее подбирать слова.
– И так, Эльфы. Они ну… справедливые и гордые, и… одно из другого вырастает. Гордость, она конечно черта не хорошая, надменная и напыщенная, мало кому нравится. Но только не эльфийская. Их гордость на справедливости зиждется, ибо жизнь по справедливости, они считают самой достойной жизнью, а преступление справедливости немыслимым позором. А в позоре эльф жить не способен, потому как гордость не позволяет. А эльф изменивший справедливости, изменяет и своей гордости и погибает… неизбежно погибает. Оттого и весь их народ праведный и сдержанный. Все по справедливости совершают. А тут еще одна диковина выясняется. Справедливость то у эльфов своя, не людская. Они ее по-своему понимают и толкуют. А толкуют и понимают именно по наитию природы и жизни. Ивоно как случается: в природе заведено так – выживает сильнейший. Но и как же быть, слабым – смерть. Не справедливо это – так человек считает. А эльф скажет, пусть слабый сгинет и даст дорогу сильному, но, и у слабого шанс должен быть. Шанс сильного одолеть и самому сильным стать. А еще ведь сила не только в силе измеряется. Еще и в уме, проворстве, воле, иногда в трусости и очень часто в дружбе и братстве. Особо эльфы ценят последнюю силу, от того сплочены нерушимыми узами. Сплоченность – это одно, и совсем другое любовь ко всему прекрасному и неудержимая любознательность. В каждой мелочи они способны заметить едва уловимую красоту, или взглянув на что-то старое совсем под другим углом, научиться чему-нибудь новому. Конечно же подобная черта присуща и людям, однако есть едва уловимая грань отличающая эльфов. Она настолько призрачная, что разглядеть ее практически невозможно. Может быть все дело в некоей эльфийской одержимости этими вопросами? Я не знаю, и человеческому разуму понять этого не дано. В конце концов люди думают не так как думают эльфы, да и живут намного меньше, и из-за этого эльфы так непостижимы. Но не смотря на столь долгую, почти вечную, жизнь, они за нее не цепляются и с легкостью расстаются с ней, если того требует их Оши – учение жизни. Ведь, как они считают, смерть – это не конец, а начало нового пути. Ох, Ханик, а как же эльфы то с природой дружны. Все ее капризы понимают и чтят, от того она, то бишь природа, им помогает и своими богатствами одаривает. А эльфы, принимая эти дары, нисколечко не жадничают. Все в меру берут и лишнего не истрачивают. Вот такая вот гармония в их чудной общине царит, и дай Всеятворец, чтобы и в людях такое понимание мира зародилось… Ох, ну вот дорогой мой мальчик, мы уже почти пришли.