– Дядь Витязь, – поразмыслив над услышанным, вновь заговорил стажёр, – можно ли заранее распознать теневого внутри человека и предупредить трагедию?
– Довольно затруднительно, – Виктор покачал головой, – человек, потерявший надежду и доведённый до отчаяния, никогда не кричит об этом, не ходит по улице с соответствующей табличкой на шее, не привлекает внимания, потому как убеждён, что никакого внимания, заботы и любви более не достоин. К тому же, далеко не каждый случай добровольного ухода человека из жизни сопряжён с появлением теневого, чаще всего человек просто уходит, не оставив после себя ничего… И это к лучшему.
– А если, например, оказать человеку помощь ещё до того, как тот окажется на краю? – не унимался Денис Фатумов, – Это поможет?
– Конечно, профилактика никогда не помешает, – Виктор дошёл до урны и выбросил окурок, – просто будь внимателен по отношению к окружающим, а в первую очередь – к себе. Сегодня жизнь прекрасна, завтра – наоборот. Усёк?
– Усёк, дядь Витязь, – кивнул молодой человек и зевнул, прикрыв ладонью рот.
– Готовый отчёт отправь мне на почту, – распорядился Виктор, открыв дверцу седана, – я подправлю текст и добавлю кое-что от себя. До встречи, стажёр, увидимся в понедельник в главном отделе.
– До встречи, Виктор Романович, – Денис Фатумов развернулся и направился к исписанной стихами и матами двери подъезда.
Ключ далеко не с первого раза попал в замочную скважину. Руки тряслись. Услышав знакомый скрип дверных петель, Самурай спрыгнул с тёплого подоконника и побежал встречать хозяина. Пошатываясь, Виктор вошёл в квартиру, вытер ноги о чёрно-красный коврик, скинул туфли. Кот принялся мордой тереться о джинсы и требовательно мяукать.
– Сейчас, дружище, – прошептал специалист по защите от ЧужАк, на все замки запирая дверь, – знаю, что ты голоден, потерпи чуток.
Самурай следом за хозяином побежал на кухню. Виктор достал из старого советского холодильника нарезанную колбасу и бутыль с мутной жидкостью. Затем он отыскал в навесном шкафчике рюмку и упаковку кошачьего корма, которую сразу же вскрыл ножиком и вывалил содержимое в миску. Самурай перестал мяукать и принялся за трапезу, а Виктор быстро до краёв наполнил рюмку самогоном и сразу же опустошил её, затем повторил процедуру ещё четыре раза, морщась и закусывая колбасой. В глазах помутнело. Без конца нарастающая тревога угасла. Опрокинув внутрь крайнюю рюмку противной жидкости, Виктор направился в комнату, где включил телевизор, закутался в плед и рухнул на скрипучее кресло. Вместе с трезвым мышлением отступили и путаные нездоровые мысли. Пять рюмок самогона смыли отчаяние и одиночество, загнали чувства куда-то вглубь, притупили их.